как долго музыка играла
DIES IRAE
В этой истории прекрасно всё…
Давным-давно, в начале 1980-х, моей соученице Оле Савельевой позвонила знакомая. Она сказала, что один известный дирижер собирается сыграть со своим оркестром «Реквием» Верди. И что он, человек вдумчивый и добросовестный, захотел увидеть перевод латинского текста; если надобно, то и с комментариями. Чтобы понимать смысл того, что будет петься. Очень правильно, кстати.
Оля, разумеется, согласилась помочь.
Почему-то дирижеру было надо, чтоб перевод был сделан прямо вот на партитуре.
Партитуру привезла жена дирижера. Она долго выспрашивала, как доехать. Оля живет на Фрунзенской набережной. Долгие разговоры, и наконец – «Ах! Это где магазин антикварной мебели?» – «Да. Прямо в соседнем доме». – «Ну, слава богу, а то я думала – где это?»
Оля все перевела, написала карандашом поверх латинских строк русские. Позвонила. Подошла жена композитора и очень попросила, чтоб Оля приехала к ним домой с готовой работой. Были какие-то чудны́е объяснения: вроде того, что она куда-то уезжает и поэтому не сможет отвезти мужа к переводчице, а сам он ни за что не найдет. «А как же магазин антикварной мебели?» – вспомнила Оля этот важнейший ориентир. «Что вы! Он там ни разу не был!»
Хорошо. Оля приехала, все объяснила насчет текста и его смысла, по строфам и строчкам. Дирижер пожаловался на певцов – там были очень знаменитые певцы, и они прямо сказали, что им наплевать, что эти латинские слова значат. Вот, мол, будем петь, как нам поется, и всё! Оля сказала, что это, конечно, их дело, но вот, например, строфу «Oro supplex et acclinis» (то есть «умоляю, склонившись») надо петь покаянно, а не грозно, как она однажды слышала.
Дирижер поблагодарил и спросил: «А сколько я вам должен за ваш труд?» – «Ах, что вы, что вы! – сказала интеллигентная Оля. – Что вы, я рада, что вы, что мы все, культура, латынь и все такое». – «Спасибо, – сказал дирижер. – Конечно, я должен бы вам что-то подарить, но вот что? Ума не приложу… Ну, вот, например, венок. Меня увенчали им в Риме. Настоящий лавровый, кстати. Смотрите, как пахнет!» – и он снял со стены венок и дал Оле понюхать. «Да, – сказала она. – Прекрасный лавровый лист!» – «Возьмите! – сказал дирижер. – Вам, наверное, в хозяйстве пригодится, а мне, право, незачем». – «Ну нет, – сказала Оля. – Мне целого венка много. Я его за три года не истрачу!» – «Тогда хоть половину!» – обрадовался он, разломил венок пополам, завернул полвенка в газету и протянул Оле.
