Юра ответил.
- Я бы объяснил через свободную энергию, но можно и так.
- А он сказал ...
- Но мы же договорились. ... И уши холодные. А по третьему ... ну, этого и я не знаю. А он - тем более. Что же со студента спрашивать? А Вы что?
Юра изложил.
- Ну, может, и так. Интересный подход. Хотя, так ли - пока непонятно.
- А он меня выгнал и даже в зачетке записал...
- Так же не делают!
- А он написал, вот я с горя и ...
- Не может быть! Покажите.
Юра полез в карман китайских штанов и достал зачетку - показать. А его собеседник тут же ее раскрыл, что-то быстро написал - и мгновенно, как в кино, исчез. Юрочкин взгляд, не успев проводить его, метнулся назад к зачетке. Там была перечеркнута запись экзаменатора с "неудом", зато появилось "отлично" и непонятная подпись.
Совершенно обалдевший Д. механически допил пиво, а после снова собрал учебники и шагами нетвердыми не от пива, а от полной непонятности событий, направился назад на Моховую, в тот самый дворик, который позже получит прозвище "психодрома". Там сидели и курили задержавшиеся после экзамена однокурсники. К ним он и понес свою загадку - кто ж тут у него накалякал в матрикуле? Отчасти надежда теплится, что случилось чудо. Но большинство шансов, конечно, за то, что, действительно, разговор был с каким-то алкашом из бывших научников и еще придется как-то выходить из положения, когда придешь на переэкзаменовку. Не показывать же эти почеркушки и это "отлично" экзаменатору. Совсем озвереет.
Сокурсники выслушали юрину историю, взглянули в зачетку и обрадовали:
- Дурак, не мучайся, а беги в деканат, чтобы записали в ведомость. Это завкафедрой. Его подпись. Видишь - "Ф"? Эх, счастье привалило балбесу!
* * *
Пожалуй, больше ничего, что можно было бы добавить в жанре "легенды о Фросте", пока не припоминается. Так на этом и закончим, наверное. Разве что вспомнить то, что рассказывали моему отцу их общие друзья после смерти А.В. .
Умер он в конце лета пятьдесят второго в Баку, мы же говорили о том, что он туда часто ездил в командировки, вел шефство над тамошней нефтехимией еще с "довойны". Для всех, кто его знал, было большое горе, но и мысль, что "допился Фрост", тоже была. А потом стало известно, что умер он от энцефаломиелита, это тогда ни распознавать, ни лечить еще не научились, да и сейчас ...
А когда было вскрытие, то оказалось будто бы, что его печень, сердце и легкие, если их сравнить с известной медицинской картинкой-страшилкой, выглядят как те, что слева, где идеальные внутренние органы здорового человека, а не те, что справа - печень, сердце и легкие человека пьющего. Может быть, наши физиологи и биохимики не все еще понимают пока про индивидуальные свойства организма?
