Перед смертью отец пособоровался, причастился и повенчался с мамой. Он приснился нам только два раза. Один раз мне и один раз моей сестре. Она видела, что он медленно марширует в строю, который идет за украшенным, накрытым знаменами лафетом, — в каждом ряду по несколько человек. У нее сердце загорелось любовью, она кинулась к нему: «Папа!» — а он отстранил ее рукой, и они пошли дальше торжественным строевым шагом. Может быть, ей был показан воинский чин? А я видела отца в белой одежде, как сейчас носят — в безрукавке со множеством карманов, он радостно улыбался, и на груди у него висела ламинированная табличка на прищепке, на ней крутилась какая-то шестеренка, и я отчетливо прочитала на табличке его имя, фамилию, а дальше — «Инженер. Очень много работы».
Интересно, что означала тогда эта последняя строчка: или его главную земную добродетель — невероятное трудолюбие, умение брать на себя ответственность и принимать решения, или у него и там по-прежнему много работы — Родину защищать…
Тетя Бэла — папина сестра — была старше всех, и пока братья учились, она работала, потом все разъехалась, а она так и прожила с мамой всю жизнь. Замуж тетя не вышла, и у нее одной не было высшего образования. Подруги ее рассказывали, что она любила одного поляка, но пожертвовала своей любовью ради мамы, так и осталась девицей.
Ей было 60 лет, когда она заболела. Я как раз тогда крестилась, два года тому назад. А теперь отец собирался в Омск. Он складывал чемодан, а я все крутилась рядом с ним, напрашиваясь в попутчики. Наконец это ему надоело: «Ты будешь там ее крестить! Через мой труп ты туда поедешь!»
На следующее утро я была уже в Лавре и все рассказала Батюшке, отцу Науму. «Так, может, тебе тогда на самолете полететь?»
Домой я приехала уже с билетом в кармане. «Что ты наделала, ты же убьешь отца!» — испугалась мама. «Это моя тетя. Разве я не имею права с ней попрощаться?» — «Ну да, действительно, ты же имеешь на это право». Так я и полетела в Омск. На работе договорилась, что меня будут заменять, если что, вызовут.
Когда я в Омске появилась на пороге квартиры, мне оставалось только молиться, пока отец скажет все, что обо мне думает. Потом он как-то вдруг резко успокоился: «Вот и прекрасно, вот и оставайся здесь, раз прилетела, ты и будешь ухаживать за ней». Мы тут же отправились с ним в больницу. У тети уже несколько дней держалась высокая температура. «Не вздумай ее крестить!» — и он пошел к врачам, а у меня в кармане уже все было приготовлено: и крещенская вода, и вата. Тетя спала и ничего не почувствовала. С тех пор она стала Еленой. Пришел отец вместе с врачом. Померили температуру — нормальная. И всю неделю потом врачи только удивлялись — температура так ни разу больше не поднялась.
