Так вот, оказывается, когда Батюшка посылал кого-нибудь из своих духовных чад к блаженной Анне, они привозили ему от нее кукол, и если кукла была в платке, значит воля Божия девице быть монахиней, а если без платка — значит не быть. Так вот что означало первое благословение из того гроба в Оптиной: «Следи, чтобы всегда платок на голове был», — матушка ответила мне на вопрос старца уже после своей смерти. А Батюшка, наверное, и сам все про меня понял, когда сказал, что ехать в Дивеево уже необязательно. А как же второе благословение насчет денег, которых у меня не было? Это тогда не было, а сейчас, на игуменском послушании, действительно нужно быть очень внимательной, чтобы ничего не потратить зря, не ошибиться. Деньги все Божии, за каждую копейку придется ответ давать, Господи помилуй! Это при моей-то неспособности четко вести дела! Жаль только, что я так и не могу вспомнить, что же еще сказала мне тогда старица, какая же это была третья заповедь.
А может быть, блаженная Анна своими тремя заповедями прикровенно говорила о трех монашеских обетах? Платок на голове — конечно, обет целомудрия; осторожность с деньгами — обет нестяжания; значит, дальше, наверное, было сказано о послушании?
Однажды нам пришлось на нашей черной «Волге» — только что из очередного ремонта — ехать на Украину с Владыкой. Мы попытались объяснить, чем все это кончится, но нас все-таки поставили в колонне между двумя новенькими автомобилями, и возле Боровска — преподобный отче Пафнутие, моли Бога о нас! — недалеко от Пафнутьевского монастыря, мы, наконец, встали намертво. Владыке с архимандритом пришлось толкать нашу машину до ремонтной мастерской — благо она оказалась неподалеку, и нас оставили менять кардан — «потом догоните», мы поблагодарили преподобного Пафнутия, но нам все-таки пришлось возвращаться домой: скоро наша «Волга» опять заглохла — запчасти оказались не те. Водитель лежал под машиной, вытянув ноги на Киевское шоссе, а мы стояли рядом и читали акафисты. Было уже совсем темно. И тут возле нас остановилась машина, из нее вышел незнакомый монах — это был тогдашний оптинский эконом отец Досифей: «Садитесь ко мне, сейчас разберемся». Самое интересное, что, оказывается, он только что был в Москве у наших друзей — Бычковых, которые много сделали и для Оптиной, и для нас. Через год, когда в Тверском Екатерининском монастыре начали строить колокольню, первые кирпичи купили на пожертвование из Оптиной пустыни. А синий трактор, который потом подарили нам оптинцы, приехал в наш монастырь на преподобного Серафима Саровского. И самая главная святыня нашего монастыря — чудотворная Федоровская икона Божией Матери — появилась у нас в день прославления Оптинских старцев — 26 июля 1996 года. Как же я расстраивалась тогда — все нормальные люди сейчас в Оптиной, а я не могу поехать, что я делаю в Твери? И тут подъезжает машина:
