От вида происходящего у Алба-удуна, кажется, начали протекать те самые “своды”.
— Смотрю с тобой новенькие, — старик посмотрел на Хаджара. Их взгляды встретились и почему-то Хаджару показалось, будто его прочитали, как открытую книгу. И узнали сразу все и обо всем. — А, раненное сердце… Даг-лад говорил, что ты придешь с Шенси. Но я надеялся, что это произойдет позже.
— Почему? — машинально спросил Хаджар.
В ответ старик лишь улыбнулся, а затем махнул рукой в сторону заставы.
— Пойдемте, — позвал он. — старушка уже греет мховый чай. А его пить следует только свежим. Да и с дороги вам не мешает отдохнуть. Все дела подождут.
— О великие каменные предки, — прошептал с благоговением Алба-удун. — неужели я побываю в обители самого Дабла-эдена? Учителя учителей. Эдена среди эдинов.
Хаджар понятия не имел, о чем трепался гном, но одно он знал точно — такой же радости от компании старика, как Абладурт, Хаджар не разделял.
— И сколько там? — спросил Хаджар.
Он, аккуратно, наступив на самый край механической платформы, смотрел на раскинувшийся внизу город.
Волшебные огни соединялись в невероятном хитросплетении проводов и кристаллических лампочек. Они выглядели сложной паутиной, под которой скрывался кипящей жизнью муравейник из железа и камня.
Сам же отряд, вместе с дилижансом, механическим конем, а так же двумя гномами.
Шенси что-то обсуждал, что удивительно — на гномьем языке, с Дабладуртом, а Алба-удун смотрел на старика с таким выражением лица, будто встретил не меньше, чем какого-нибудь легендарного героя из давно уже забытых былин.
— Не меньше двенадцати километров, — ответил Гай, стоявший так близко к краю платформы, что казалось — вот-вот еще и полуликий попросту свалиться с неё. — Смерть здесь так близка, Чужак, как ни в каком другом месте.
Хаджар окинул взглядом фигуру адепта. Весь в лохмотьях, в старых кавалерийский сапогах, которые давно уже просили каши.
Его помятый артефактный доспех настолько плохо умещался в медальон-хранилище, что порой по телу Гая начинали ползать стальные всполохи.
— Не обращай внимания, — Иция, качая бедрами (старые привычки сложно умирают). — у него свои счеты с костлявым вестником.
Хаджар перевел взгляд на Ицию. Высокая, статная, с густой шевелюрой, но мудрыми и чуть тусклыми глазами. Такие бывают, обычно, только у женщин. Не девушек или девочек, а женщин. Которые видели в своей жизни больше, чем большинство мужчин.
И не потому, что последние не смотрят, а потому, что не видят то, что видели эти глаза.
