Странная вода проторчала в столе до конца рабочего дня. Все мысли о ней совершенно вылетели из головы, вытесненные рабочими хлопотами, звонком новой подруги, снова болтавшей о замечательном парне. Эдак между делом Любка еще и повозмущалась произволом начальницы, содравшей целую пятисотку на похороны некстати почившего Толика. Трагическая гибель Хоботкова девушку не особенно впечатлила. Она только порадовалась тому, что не ехала с гонщиком-неумехой в одной машине, и перешла к другому разделу девчачьих сплетен.
Так промелькнул день. Надя уже дошла до двери в приемную, чтобы закрыть кабинет — шеф все равно умотал в администрацию города на какое-то совещание, — когда спохватилась и вспомнила про свои планы по уничтожению отравы. Оставив ключ в скважине, а сумку на ручке двери, Надя подбежала к столу и нагнулась к ящику.
В ту же секунду послышался неприятный скрежет, а вслед за ним грохот и металлический звон. Рухнуло большое тяжелое панно — чеканка по металлу. Эту громадину два на полтора метра приволок когда-то из командировки Степаныч и не нашел ничего умнее, чем повесить над дверью в приемную. Вообще-то место было выбрано по одной банальной причине — других свободных участков стены нужного размера ни в кабинете, ни в приемной не имелось. Кабинет был занят картой и большой панелью телевизора, а приемная шкафами с документацией.
Крепили на совесть, чеканка лишь сдержанно гудела, когда шеф шумно врывался в приемную, грохая дверью. И вот теперь здоровенная, казалось бы на века повешенная чеканка, издав колокольный «ба-а-нг!», в итоге приземления валялась у двери как раз там, где несколько секунд назад стояла Надюха.
— Ой, — тихо сказала девушка, прижав ладошку ко рту.
Веселые усатые парни с кинжалами и девушки с тяжелыми гроздьями винограда в высоких корзинах ничего не ответили. Зато из бухгалтерии прибежали практически все еще не ушедшие домой сотрудницы. Толпясь в коридоре, они заквохтали и загалдели:
— Я всегда мимо проскакивала с опаской, а вдруг шмякнется!
— Ой, как загрохотало!
— Наденька, ты цела?
— Надо было эту махину не вешать, а прислонить к стене пониже, чтоб не прибило никого!
— Все хорошо, — заверила коллег девушка, разглядывая ушки чеканной громадины, в которых застряли три здоровенных самореза. По контурам фурнитуры мелькнули и исчезли оранжевые всполохи. Выходит, работа неизвестного мастера покинула стену вместе с держателями. Кажется, песка в кладке дома оказалось больше, чем иного содержимого, и он не вынес силы искусства.
