– Плоды, – тихо проронил Джек. – Как в той газетной заметке.
Я недоумевающе смотрел на него.
– Там еще профессора биологии процитировали, – нетерпеливо напомнил он. – Гигантские плоды, найденные летом к западу от нашего города.
Когда я вспомнил, о чем речь, мы с Джеком пролезли в люк и присели на полу рядом с загадочными объектами. Все они лопнули в четырех-пяти местах, и вот что любопытно: серая пыль по краям начинала белеть, словно обесцвечивалась на воздухе. Мало того, она обретала форму.
Однажды я видел куклу, сделанную южноамериканскими индейцами. Ее сплели из гибкого тростника, перевязав в нужных местах так, чтобы получились голова, туловище, руки и ноги. То же самое происходило с серыми грудами на полу: они складывались в человеческие фигурки, такие же примитивные, как та кукла, и такие же узнаваемые.
Не знаю, сколько мы так просидели. Серая субстанция продолжала вытекать из шаров – медленно, как горячая лава. Слепленные из нее фигурки росли и становились все менее примитивными, пустеющие оболочки трещали и съеживались, как опавшие листья.
Так меняют очертания облака в безветренном небе: на полу перед нами лежали уже не куклы. Фигурки подросли до величины новорожденных младенцев. На лицах у них наметились глазницы, нос, рот, руки стали сгибаться в локте, и на концах у них отрастали пальчики.
Мы с Джеком посмотрели друг на друга, зная уже, что увидим дальше.
– Вот откуда заготовки берутся, – хриплым шепотом сказал он. – Растут из этих серых семян.
Не в силах больше смотреть на это, мы встали и побрели через подвал на затекших ногах в поисках чего-то нормального. Луч фонарика упал на «Сан-Франциско Кроникл», верхнюю в кипе старых газет. Заголовки, повествующие о коррупции и убийствах, прямо-таки радовали глаз, помогая справиться с путаными, противоречивыми мыслями. Мы постояли немного и вернулись к угольному бункеру.
Невероятный процесс подходил к концу. Оболочки рассыпались в прах, а четыре фигуры вытянулись в рост взрослого человека. Липкое волокно, из которого они состояли, было еще рубчатым, как вельвет, но постепенно разглаживалось и окончательно побелело. Четыре заготовки в ожидании финишной обработки – для меня, Джека, Бекки и Теодоры.
– Они поглощают влагу из воздуха, вот как это работает, – пробормотал Джек, стараясь осмыслить немыслимое. – Человеческое тело на восемьдесят процентов состоит из воды.
Приподняв руку ближайшего ко мне манекена, я посмотрел на гладкие пальцы без папиллярных линий, и в уме у меня зародились одновременно две мысли: «Нам каюк» и «Теперь Бекки придется остаться здесь».
