– У вас товар, у нас купец… – Ежели кто знает Трофима так то была не улыбка, а хищный оскал.
И медведь, что сидел в княжеских одёжах, золотом отливавшей кольчуге да красном плаще, что оторочен богатыми соболями, лыбился так же. Рядом с князем, к которому все обращались Святославом, стоял хмурый охранник с перебитым глазом. А единственным оком зыркал так, что в пору было перекреститься.
Чубанский князь Володимир дивился, что князь Загорский хоть здоров да складен, особливо неговорливый и больше отмалчивался. Часто совещался то с одноглазым, то с Трофимом, ладно играющим роль свата.
Володимир улыбался в ответ и поминал, как к вечеру запели горны у него под крепостью, и сначала подумал, что все, смерть пришла его. Не заступился за него светлый князь, но, увидев под окнами наряженных сватов за место воинов с мечами наголо, выдохнул. Возрадовался, что получилось у него заманить молодого Святослава в сети. Как, впрочем, обычно получались у него не военные походы, а всякие пакости. Ежели знал бы, что столько солдат потеряет под крепостью Загорья, так и не вышел бы в поход, а сразу написал бы Московскому. Но и так тоже хорошо: люд его будет теперь сказ сказывать, как Чубанский в поход ходил на князя Загорского и тот, испужавшись, мира пришёл искать.
Пир об окончании спора длился всю ночь, а наутро дали князья зарок, подписав бумагу договорную, что после смерти Чубанского все войско получит муж ее дочери. Загорский затраты свадебные брал на себя. Невестушку с приданым ждали на следующую неделю, а пировать порешили в Загорье ещё два дня после.
Но ничего, думал Чубанский, его дочь недолго будет мучиться под этим здоровяком. Судя по всему, и не отёсанным.
– А что, князь Володимир, нравится ли тебе охота на волков? В этом году они страсть как разгулялись, на ночных путников нападают. Хочешь, мы с тобой шубы новые справим? – задал вопрос тот, кого все называли Святославом.
– Добро, – отвечал ему Володимир, растягивая губы. Чубанскому что мечом махать, что за зверем ходить было одинаково приятно. Но к тому времени князь был уверен, что Святослав уже остынет и сразу после свадебки панихиду по-быстрому справят, а там к Московскому на поклон поедет, войско да земли принимать. Не оставлять же дочь-вдову одинешенькой.
И пил, и ел Володимир, да плясал, да заигрывал с князем, да подмигивал бабам. И мыслишки его крутились все более и более смелые, что через время он и к светлому князю подход найдёт. И засыпал Володимир, посматривая сон, в котором он сидел на кресле Московском и кланялись ему заморские князья да дарили золото, да каменья, лишь бы тот на них войной не пошёл.
