Володимир Чубанский даже в дурном сне не мог помышлять, что нападение на Загорье закончится осадой собственной крепости. И главное, ну бывает же, соседи попужают друг друга да отступятся. А Загорский нет. Упрямый и не нападает, устрашает Чубанского и его народ. Все въезды, выезды обложил. Стоит, красуется. Но ничего, они так могут всю зиму простоять, запасов хватит, но вот с весной люд крестьянский взбунтует. Попал, как говорят, в народе впросак князь.
Купленные стражники Загорья донесли, что нет в крепости большой армии. Солгали, гады, и серебряников взяли целую гору. И даже воевода большого тракта, с которым у него были свои делишки, совершенно забыл упомянуть в письме, что Святослав-де у него гостит со своей армией. Сам Чермный советовал Володимиру выходить брать Загорье.
Чубанский знал, что Святослав занят на возведении новой крепости. Правильно рассчитал, что, ежели укрепления готовятся, смутные времена грядут, и посему стычки соседские будут караться законом. А просчёт у Володимира был таков, что он «по незнанию» может на соседа войной пойти, а вот светлого князя правая рука, в политике более сведущий, не пойдёт в ответ громить Чубанского. Но нет, Святославу, кажется, шлея под хвост попала. И чего он взбеленился?
Поэтому решился Володимир написать светлому князю Московскому голубем. Дескать, посерчали между собой князья, да теперь Святослав подружиться назад не хочет. Хотя Чубанский дочь предлагает на откуп Загорскому как заверение в последующем добрососедстве. А ещё слыхивал Володимир, что, оказывается, по распоряжению светлого князя-батюшки вырастет Пересеченск высокими стенами. И предлагал Володимир царю армию из ста служивых, готовых в этой крепости встать да вступить под Московское управление, а коли надо, то Чубанский готов и денег на строительство отсыпать, знать, дело благое задумалось. Все сделал, чтобы подкупить Московского князя на защиту свою.
Но светлый князь не ответил. Осерчал, видать, от наглости Чубанского, что посмел вслух произнести о секретном строительстве да в дела князей самого светлого князя вмешать, ещё и намекал светлому князю, что ежели татары попрут на наш край, то и ему волей-неволей потребуется его, тёмного да неразумного князя помощь.
– Мёртвая тишина, мёртвая, – вслух произнёс Володимир, осматривая войско Святослава с высокой церковной колокольни. Ещё мальцом любил он бегать сюда, смотреть на зелёные поля Загорских князей и тогда загадал себе, что обязательно получит его бескрайние поля ржи, его выгодный торговый выход по реке Язве. Много лет с тех пор утекло. Сейчас Чубанские волосы да борода белели, как то поле соседа. Зато оттого, что худощав да в жизни не обжирался да особливо не напивался, здоровье имел отменное. Мёрз, правда, все время, поэтому не любил и зимнюю пору.
