Теперь выписал грамоту воеводную на Никиту и Осинку. Головомой теперь может полностью отплатить долг Осинке. Девушка кивнула ему и попросила пойти прочь, ей надо было отдохнуть да подумать. Жаль было, что так и не сговорились они с князем, и расстаются, затаив сильную обиду друг на друга. Что-то кольнуло тогда, тоска сковала сердце, заныло, как в боку
На следующее утро, Осинка встала сама и даже видела из окна, как князь с Ладимиром, в окружении стражи да Трофима тронулись в дорогу. Тонкой фигурой стояла лекарка Алена, что спасла жизнь Осинке, вернее, её снова спас князь, и теперь северянка должна была ему две жизни.
Девушка смотрела в спину и загадала, что если князь обернётся, будет добре, и они свидятся вновь. Этого не случилось, с горделивой осанкой в кольчуге, что горела золотом в рассветных лучах, рванули воины на защиту края от посягательств жадного князя Чубанского Володимира.
– Пусть духи земли, леса, воды и воздуха будут с тобой, князь! – пожелала ему вслух Осинка и подняла руку, прощальным жестом накладывая невидимую защиту на храброго воина.
Опустела дорога, и северянка какое-то время понаблюдала за ней, потом развернулась да позвала Никиту. Ей хотелось уже выполнить наказ головы, чтобы вернуться в родную деревню, а главное, даже созрел план, как это сделать. Осинке не терпелось убежать далеко к самому краю земли, чтобы на оленях скакать по северу к самому небу. И чтобы мороз и боги вытравили то, что неожиданно зародилось в сердце её.
– Ты, подлец, меня подставил! – вскричал гневно воевода на Никиту.
– Нет! – непокорный чуб закрыл лицо Головомоя.
– Нежели я тебе грамоту с именами торгашей, что работают с чужеземцами, выдам? Да князь меня сразу на плаху отправит, а следом и тебя, так как ты мой человек и не мог не знать о беззаконии с продажами баб северных! Об этом твоя башка подумала? – Воевода, когда Святослав высказал свой приказ, охолодел сразу, но и в этот раз уберегла его судьба, в поход был вынужден князь идти. И то странно, что Святослав вообще взялся убивца выслеживать. Всех лиходеев никогда не переловишь, а тут влезла эта северянка, и князь петухом перед ней крылья растопырил.
– Надобно изловить его уже, воевода, и делов! Осинка вернётся в деревню, а князь и не узнает вовсе, а сам скажи, что, мол, ничего не знал, это Никита сам нашёл, – пробубнил Никита.
– «Никита сам нашёл», – передразнил его воевода и швырнул лист бумаги, на котором вёл записи должников. Тех, кто частенько наведывался в дальние края да за это платил неофициальную подать с продажи каждой живой души.
