— Это сложнее, — Джонатан нахмурился. — Данные в отчетах моего отца основаны на магической оценке строения вулкана и активности, такое оборудование ученых не уловит.
— Но они не поверят нам на слово.
— Именно. Думаю, можно найти пересечения с данными, что доступны. Мы можем сказать, что проанализировали частоту трясений и состав газа, промежутки между его появлением, и мы думаем, что угроза больше, чем было заявлено. Они хотя бы задумаются.
Я кивнула.
— Папа говорит, ученые уже считают, что правительство недостаточно осторожно. Они хотят найти доказательства, чтобы подкрепить это мнение. Если эти магические данные помогут найти связи, о которых они не догадывались…
— Мы хоть попробуем, — сказал Джонатан, когда я не смогла продолжить.
— Ага.
Он сел за стол. Я выдвинула стул, держась в стороне, чтобы не повлиять на телефон. Я посылала мелкие вспышки энергии последние пару дней случайно. Мне нужно было учиться лучше управлять, ведь я уже лучше ощущала магию.
Я полистала карточки органайзера, на каждой были разные имена, адреса и номера телефонов.
— Уже поздно и на западном берегу, — сказала я. — Вряд ли кто-то ответит.
— У них должны быть автоответчики, да?
Я кивнула, и Джонатан взял телефон.
— Будет лучше оставить сообщение, — сказал он. — Если они начнут сомневаться в наших словах или личностях, так мы ничего им не выдадим. Просто укажем нужное направление.
— У тебя будут проблемы с родителями из-за этого? — спросила я.
— Я не хочу им рассказывать, — он поймал мой взгляд. — А у тебя будут проблемы?
Вряд ли. Главное, успеть вернуть ключ папе. Но не в том дело. Я ухватилась за решимость, которую призвала в разговоре с Джонатаном после школы.
— Может, нет. Но, даже если будут, спасение всех тех жизней важнее домашнего ареста.
Уголок его рта приподнялся.
— Два мага спасают мир по телефону. Не так обычно пишут в историях.
Я рассмеялась.
— Мы и не спасаем мир. И я еще не маг.
— Конечно, маг, — сказал он так уверенно, что тепло заполнило мою грудь. Мы не спасали мир, но я ощущала себя такой живой, как… когда мама была с нами, если честно.
Может, я не могла ее вернуть силой, но могла помочь многим людям, о которых кто-то переживал.
Это было лучше беспомощного чувства, что давило на меня со дня, когда я пришла из школы и увидела папу за столом с потрясенным видом и запиской в кулаке. Чувство стало хуже, когда мы получили пару глупых открыток, которые она вспомнила отослать, и это было единственным, что было от нее слышно за последние десять месяцев.
