Искушение Революцией | страница 35

Верховная власть редко интересовалась (по вышеизложенным обстоятельствам) особенностями той страны, которой она управляла. Кроме петровской кунсткамеры, главным экспонатом которой был родившийся в какой-то деревне двуглавый теленок, мне известны только две попытки такого интереса, обе явно предвосхищающие современные Диснейленды. Первая – это Ледяной дом. Гениальная метафора России, сооруженная в царствование императрицы Анны Иоанновны. В этом Ледяном доме по очереди обитали все известные тогдашней власти российские аборигены, каждой твари – по паре, среди привычных им вещей, нарядов и занятий. Вторая попытка была уже при советской власти – Выставка достижений народного хозяйства. В таком адаптированном виде разнообразие страны для верховной власти было в общем и целом приемлемо.

Есть вещи, которые с течением времени сами собой соединяются. Друг для друга они делаются чем-то вроде комментариев, толкований, и ты вдруг начинаешь понимать, что в жизни и впрямь есть смысл, случайного в ней не так уж много. В 63-м году я с отцом и с матерью на недавно купленном “Москвиче” ехал в Эстонию. Был самый конец июня, день долгий, почти бесконечный, настоящих ночей не было вовсе – час довольно густых сумерек, и снова светало. Еще девочкой мама несколько раз ездила на машине одного из заместителей своего отца. У него была огромная шестиметровая “Изотта Фраскина” с авиационным двигателем. Мать держала в руках руль, а хозяин по необходимости жал то на газ, то на тормоз – сама мама до педалей не доставала. В Иванове в середине двадцатых годов эта машина, кажется, была единственной.

Сейчас, в 63-м, мама снова села за руль, и теперь мы не спеша ехали по Валдаю, плавно вниз и так же плавно вверх, на холм, этакая длинная-длинная волна, крупная зыбь, меня и укачивало, как в море. Пока мы были внизу, смотреть было почти не на что. Пологие болотистые низины, хилые придорожные леса, кустарник, заросли осины, лишь с холмов и то чаще вдалеке виднелись настоящие боры, озера, да в сумерках промоины между облаками – те же озера, но уже на небесной тверди – и я, разглядывая их как мираж в пустыне, все гадал, все надеялся, что они настоящие и я смогу уговорить мать свернуть на проселок и где-нибудь прямо на берегу заночевать. По дороге в Эстонию мы должны были сделать крюк и заехать в Новгород. Об этой поездке отец давно мечтал, вдобавок у него была командировка от “Литературной газеты”, для которой он должен был написать что-то вроде очерка.