Лабиринт [Авторский сборник] | страница 60

— Снайпера еще расстреляли. Беги, кричат! Он не хотел бежать, а его штыками в спину бьют. Побежал… В затылок как долбанут, аж глаз вылетел. Из его же собственной винтовки убили.

— Вы пленных тоже по головке не гладили?

— По-разному. Кого в штаб отправляли, а кого и на месте шлепали.

— Не похож ты на омоновца.

— Поэтому и выжил. Хожу и слюни под дурака пускаю. Меньше вопросов. Рядовой Иванов, кашу и портянки возил. Контуженный, ничего не помню. Ты вот все допытывался, откуда я, а мне такие вопросы ни к чему были. Хотя Лагута про меня знал. Мы с ним еще осенью бежать хотели.

— Мне, значит, не доверял?

— Значит, нет. Болтанул бы где-нибудь, и мне крышка.

— А Лагута бы не болтанул?

— Нет. Иван другой по жизни.

Олег забыл добавить слово «был», потому что Иван Лагута сутки уже был мертв. И мы еще к этому не привыкли. Но почему? Иван другой? Какая между нами разница? Мы вместе сидели за проволокой, горбатились на хозяина и жрали одну баланду.

— Чем же я хуже Ивана? — угрюмо спросил я.

— Трудно объяснить. Ну, Иван, он по жизни твердый… Стержень имел. Воевал, в армии сколько лет служил. Он понимал людей.

— А я?

— Ты, конечно, тоже всякого хватил. Но у тебя жизнь другая была. В миллионерах ходил. Сладко жрал, на Канары летал. От дури жену пришил. Небось, в Москве и не догадывался, что людей в клетках, словно быдло держат. И телевизор не включал, когда в ростовских холодильниках ошметки мертвецов показывали.

— Включал, — с вызовом крикнул я. — Чего ты себя в грудь кулаком барабанишь?

— Да потому что тошно. В одном месте людей мордуют, глотки, как баранам, режут, а у вас там всякие сволочи на иномарках раскатывают да от жира лопаются. Из твоих друзей кто-нибудь в Чечне воевал? Кто-нибудь, как я, в рабах три года ходил? Идиотом, дурачком притворялся. Фамилию настоящую боялся болтануть. Не дай Бог, узнают, что я лейтенантом в ОМОНе служил. На куски изрежут.

— Ты не больно-то вытыкивайся, герой! Я здесь тоже в таких же рабах ходил.

— А дальше? Если живыми выберемся, тебя, небось, адвокаты мгновенно выкупят. Полетишь опять на Канары, мозоли на пятках залечивать.

— Дались тебе эти Канары! Никто меня не выкупит. Хорошо, если не ухлопают.

— А могут?

— Могут, если тесть жив.

Олег, немного смягчаясь, протянул мне половину цигарки.

— Расскажи, чего там у вас в миллионерской семье случилось? — простодушно спросил Олег. — Интересно…

Олег, худой, белобрысый, совсем не похожий на омоновца, с любопытством смотрел на меня. И я стал неторопливо рассказывать. Уже укладываясь на жестких дубовых ветках спать, я спросил: