Тот уже слез с коня, нетвердо ступая, двинулся навстречу Велло, небрежно поднял для приветствия руку и, слегка задыхаясь, беззвучным голосом, холодно, почти равнодушно, промолвил:
— Задумали прокатиться к югу. Дочке захотелось поразмяться. Свернули в Мягисте. Не беспокойся — больших хлопот не причиним: провизии захватили на неделю.
Прежде чем Велло успел ответить, к ним легким шагом подошла Урве и, снисходительно улыбнувшись, заговорила:
— У вас здесь еще красивее, чем в Алисте. Только дома в селениях похуже да поля поменьше. Ничего, теперь у нового старейшины все пойдет по-иному. Так ведь? — Она улыбнулась и пленительно прищурила свои синие глаза.
— Урве забывает, что Мягисте всегда первым принимало на себя удары врага, да и впредь будет принимать, — ответил Велло. — Здесь и не может быть такой роскоши, как в Алисте.
На душе у Велло было горько, но он притворялся веселым. Ударив в железный щит, висевший на стене, он отдал распоряжения подоспевшим слугам и служанкам, словно капитан корабля команде во время внезапно налетевшей бури; с гостями он держался как отец с развеселившимися детьми, пусть и не слишком-то любимыми.
Отть повел вооруженных копьями слуг Ряйсо на нижний двор и, отвечая на их приветствия, сказал:
— Мы думали, что Алисте идет войной на нас.
— В Алисте не любят воевать, — возразили ему.
— Зато добычу любят, как показала битва под Бевериной, — ответил Отть.
Гости уселись под ясенями на каменных скамьях, расставленных полукругрм возле большого гладкого, как доска, камня. Вернулась Малле, ходившая к Ассо; ее огорошил и отнюдь не обрадовал приезд нежданных гостей, но она пересилила себя и стала говорить с Урве о хозяйстве. Вайке принесла большой кувшин меду; почувствовав на себе подозрительно сверлящий взгляд Урве, она залилась краской.
Вести беседу с гостями из Алисте было нелегко. Велло, а еще больше Малле вскоре ощутили это. Разговор Ряйсо состоял сплошь из коротких, непререкаемых суждений, высказываемых с благодушным безразличием: это, мол, так, а это — так! На слова и высказывания Велло он обращал мало внимания, и то лишь для того, чтобы сразу же опровергнуть их. Полнота мешала ему, и он отдувался, с трудом держал открытыми свои маленькие глазки, отягощенные мясистыми веками. Голову Ряйсо обнажил, чтобы просох пот. У него была необычайно большая круглая голова, покрытая редкой седой щетиной, — Ряйсо не любил, чтоб жидкие пряди свисали ему на плечи, и всегда коротко стриг волосы.
