Сейчас голова ее была повязана белоснежным платком без единого узора и ни одна точечка не расцвечивала серой шали на ее плечах. Лицо Лейни казалось почти таким же белым, как платок, а взгляд был словно завороженный. Временами губы ее шевелились, и она шептала слова, которым научила ее хромая Рийта. Лейни больше не грустила, не плакала и даже казалась радостной. Но то была неземная радость, она была вызвана не солнцем, не запахами земли или ельника, которые порой доносил сюда ласковый ветерок. То была радость от чего-то такого, чего не видели и не понимали другие, — от общения с кем-то, кто был из другого мира и чье присутствие ощущала она одна.
Велло, а также Малле и Вайке оберегали Лейни. Никто не напоминал ей ни о Кямби, ни о погибшем сыне — Велло строго запретил это. Череп со стены Лейни сняла сама, как только узнала от Рийты про новое учение. Ей, бедняжке, сейчас не так горько, — постепенно она забудет тот страшный вьюжный вечер, когда волки отняли у нее единственное сокровище — сына. Мало-помалу забудет и обиду, нанесенную ей Кямби и чужеземной девкой. А потом забудет и новое учение, откажется от него, снимет крест и выкинет из головы этого чужого распятого бога. Так думал Велло.
Во дворе, на косогоре, где уже было сухо, слуги и жившие по соседству мужчины занимались под руководством Оття военными упражнениями. Брали горбыль, втыкали его в землю, углем рисовали на нем лицо и глаза рыцаря, обозначали щели в местах соединений лат, а затем, с другого конца двора, стреляли из лука, и Отть одобрительно похлопывал по плечу каждого, кто попадал в цель. Стрела, описав по двору дугу, со стуком вонзалась в еловую доску и какое-то время еще раскачивалась вверх и вниз. Велло сам охотно участвовал в этих упражнениях. Даже кое-кто из девушек состязался с мужчинами в стрельбе из лука, и иные не уступали им. Самой ловкой была Вайке, она попадала в цель так точно, что порой оставляла позади себя даже Кахро. Иногда во двор приносили копья, топоры и дубины и тоже кидали их в рыцаря.
Приходили упражняться мужчины и из других селений. Когда они пускали стрелы или метали дубины, топоры и булавы, в каждом пробуждалось желание ворваться на коне во владения врага, атаковать его, послать вдогонку удирающим метательное оружие, захватить добычу и доставить ее домой.
— Когда отправимся? — спрашивали они у Велло, пытаясь на бесстрастном лице старейшины прочитать его мысли.
