— Он и не может прийти... Здесь все против него, — ответила сестра.
— Ага — боится! — воскликнул Велло и почувствовал истинное удовольствие оттого, что этот черноризник, который, не моргнув глазом, прошел сквозь толпу насмешников, теперь трусливо сторонится Мягисте.
Лейни не пришла к брату просить хлеба. От Малле он знал, что живет она впроголодь, без конца молится и даже Рийту не пускает в деревню за хлебом. В сухую погоду они ходят в лес ставить силки — так что немного мяса у них есть, этим и живут; вышивать и вязать при свете лучины им трудно, да в кто нуждается в их работе! Часами они простаивают на коленях перед распятием и в конце каждой молитвы передвигают одну бусинку на четках слева направо.
Четки им привез патер еще летом, а кроме того он обучил их "Отче наш" и другим молитвам; особенно хорошо запомнила эти молитвы Лейни, хотя и были они на чужом, ливском наречии.
IV
День заметно прибывал, солнце в полдень стояло над лесом, заливая дворы и пожарища, покрытые толстым слоем снега. В этот час, сидя у шалаша, можно было уже греться на солнышке. Из лесу доносилось птичье щебетание, несомненно предвещавшее весну.
Какой-то странствующий купец, который ничего, кроме невыделанных шкур, в Мягисте не нашел, рассказал, что через восемь дней в Пскове состоится большая ярмарка, куда съедутся купцы из Риги и Новгорода. Он сам тоже спешит туда, везет шкуры, воск и мед.
Услышав это, Велло потерял покой. Он посоветовался с Оттем и Ассо, а затем, после нескольких дней раздумий и колебаний, позаимствовал у пожилого сельского старейшины сани и коней, достал из тайника серебро и бронзу, взял шкуры и даже воск, запрятал все это глубоко под сено и отправился в Псков. Вместе с ним на трех санях поехали Отть и четверо слуг.
Все знали, что на ярмарках бывает Рахи, покупает там то да се, тут же перепродает, прислушивается и приглядывается — не с богатой ли выручкой возвращается домой кто-либо из купцов, один он или нет, хорошо ли вооружен или безоружен. Так отчего бы этому Рахи не появиться в Пскове и на сей раз?
За два дня они доехали до Пскова, но кони выбились из сил, и Отть ворчал:
— Зря мы изводим себя и животных! Что выше сил человеческих, то в руках богов, а не наших.Ярмарка уже началась; больше всего здесь было русских — русобородых, статных, а также бойких латгалов и неуклюжих жителей Уганди.
Заехали на большой двор и привязали коней к перекладинам между низкими столбами. Слуги остались стеречь лошадей, а Велло с Оттем окунулись в ярмарочную сутолоку, у обоих на поясе справа — меч, слева — нож, а за пазухой — много серебра.
