Она права. Может быть, я слишком строга с родными.
— Молодцы они, правда?
— Не то слово, — отозвалась подруга с булькающими звуками. Явно чистила зубы.
— Мы же пиццу будем есть. Зачем ты зубы чистишь?
— Не знаю. Почему-то кажется, что надо почистить. — Брук сплюнула в раковину. — Хочешь попробовать еще одну фотку?
— Нет. Чувствую себя ужасно. Как будто лезу, куда не просят.
Брук высунулась из ванной.
— Ты пророк, Лор. А вы, пророки, этим и занимаетесь — лезете, куда не просят. Смирись.
Да уж. Если надо, она может быть жестокой.
Наверное, мне все же стоит попытать счастья с еще одним снимком. Я посмотрела на фото, которое держала в руках, и на котором были изображены мы с мамой и папой. Провела пальцами по стеклянной рамке. На фото я только что родилась. Мы все еще в больнице, а я похожа на буррито с лицом ребенка. Медсестры запеленали меня в розовое одеяльце. Со спутанными локонами и улыбкой на губах мама казалась уставшей, но счастливой. Папа с густыми рыжими волосами и проницательными глазами гордо улыбался в камеру.
А вдруг я могу снова и снова переживать эти моменты? Снова могу увидеть родителей, как увидела Брук на ее дне рождения? Это было бы так легко…
Загоревшись новой целью, я сняла заднюю стенку рамки и взяла фотографию в руки. Я собиралась сесть у изголовья, сделать несколько глубоких вдохов и хорошенько сосредоточиться, но едва пальцы коснулись снимка, я практически провалилась внутрь. Прозрачный занавес сам по себе расступился, и я очутилась в больничной палате, где мама с папой с радостью рассматривали новорожденную меня.
Я крепко спала. Видимо, меня так туго запеленали, что не хватало кислорода. Кончиком пальца папа коснулся моего подбородка:
— Как у моего отца.
Как бы я ни старалась, я не смогла бы объяснить, откуда во мне взялась гордость, раздувшая несуществующую здесь грудь.
Родители были прямо передо мной. Так близко, что я почти могла к ним прикоснуться. Ужасно хотелось подбежать к ним и за все поблагодарить. Казалось, от эмоций я не могу дышать. Но разве можно вообще дышать в месте, которого нет?
Хотелось стоять тут вечно и купаться в близости родителей. Словно они вернулись. Словно снова были со мной. Но я не знала, как остановить этот момент, и он стал ускользать против моей воли.
Мама подняла голову и взглянула на папу:
— Нужно сказать ей, когда подрастет.
Я шагнула ближе. Сказать мне что?
Папа печально покачал головой:
— Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?
