– Значит, так, завтрак, обед и ужин по расписанию, оно висит на двери кухни, опоздал – значит не хотел есть, – Элеонора Борисовна говорила так, будто зачитывала тюремные правила, – ты, малахольный, она тыкнула Эндрю в грудь, будешь с Аркашей спать в одной комнате, он у нас официант, обслуживает за столом хозяев, можно сказать, ни черта не делает, только жопу просиживает. Работать будешь в библиотеке, но только тогда, когда там нет хозяев или гостей. Все приспособления и устройства стоят в коробках нераспечатанные, с инструкциями. Только ты это, сразу не делай, сначала прочитай как, а уж потом приступай. Я портить имущество не дам, там всё денег стоит.
Было такое чувство, что именно в этот момент Эндрю первый раз пожалел о том, что согласился на авантюру.
– Так, теперь ты, рыжая, – женщина оглядела Зинку со всех сторон и сомневаясь спросила: – Ты хоть убираться-то умеешь, на вид какая-то совсем прозрачная, того и гляди упадешь. Хотя, – не дожидаясь ответа, резюмировала домоправительница, – выбора-то у нас особо нет, тут гости сегодня приедут, а горничную хозяин уволил на той неделе. Если, конечно, было бы как всегда в доме, хозяин да хозяйка, я бы справилась, а с гостями трудно будет. Вот и проверим, как ты в этом деле, если что, учти, после отъезда гостей тю-тю, того, домой отправишься с волчьим билетом. Хозяйка у нас мстительная, скучно ей, вот на прислугу и выливает всё своё воображение, какое в интернете не помещается.
– Я старательная, – вежливо ответила Зинка, в душе сразу невзлюбив Элеонору Борисовну.
– Значит, начнём проверять твою старательность, – зло ухмыльнулась экономка, – пошли.
Лишь спустя пятнадцать минут, сидя на перевёрнутом ведре, Зинка поняла эту многоуровневую шутку. Элеонора Борисовна сначала определила в комнату Эндрю, а затем в самом конце коридора открыла дверь для Зинки. Это была кладовка для швабр, здесь также находилось ещё множество других приспособлений для уборки, но не показать моющие средства решила Элеонора Борисовна – в ближайшее время это был Зинкин дом. Экономка долго и путано объясняла, почему комната бывшей горничной временно не доступна и сюда поставят милую раскладушку для Зинаиды, да и вообще, какая разница, где спать. Узкое прямоугольное окно под самым потолком было приоткрыто, пуская в тусклую кладовку свежий ветер.
Первый раз за сегодняшний день выдалось время побыть одной, подумать, поразмышлять. Дед был прав: с такой охраной картина, скорее всего, ещё здесь. Жаль, конечно, что хозяин не ставит камеры внутри дома, да и вот эта его маниакальная боязнь, что его или его дом кто-то снимет на телефон, тоже была не на руку. Вот как сейчас связываться с командой для совещаний? А флешки, которые оставил дед, где смотреть? Ладно, следующую смотреть только завтра, буду думать, а сейчас надо идти работать. Последняя мысль в спокойной обстановке была о Шурике. Вдруг ещё есть шанс всё вернуть, через неделю Зинка вернётся в Москву и попробует ему всё объяснить. Мысль о возможном примирении с любимым заставила сердце биться чаще. Настроение поднялось, а желание поскорей решить загадку с картиной усилилось. «Жди меня, Шурик, я уже спешу к тебе», – мысленно сказала любимому Зинка и, переодевшись в местную униформу, пошла показывать Элеоноре Борисовне свою старательность.
