Хью оглядел зеленые долины Доркинга, простиравшиеся под ясным небом до самого Саут‑Даунса. Здесь, среди лесов и пастбищ для овец, в пятидесяти километрах от Лондона…
Что он здесь делает?
Ему даже не нужно было смотреть на часы, чтобы понять: дневную конференцию он уже пропустил. И теперь ему понадобится два с половиной часа, чтобы вернуться домой…
Тем не менее он должен хотя бы написать своей помощнице, работавшей удаленно, и попросить ее отменить все дела до конца сегодняшнего вечера. Но Хью этого не сделал.
Хью не планировал ехать так далеко, но ему срочно нужно было выплеснуть накопившееся за ночь недовольство и раздражение, из‑за которого он промучился без сна. Ему пришлось в полном молчании мерить шагами гостиную почти до утра.
Хью совсем не нравилось то, что он сейчас чувствовал: смятение, беспокойство и полную неопределенность. Обычно он всегда знал, что и зачем делает. Главное же — всегда был уверен в правильности своих поступков. Все дела он сначала тщательно планировал и анализировал, прежде чем воплотить в жизнь. Вот в чем заключался секрет его бизнеса. Хью никогда не ошибался… потому что не позволял себе отвлекаться от важных дел.
Дом матери всегда был исключением. Мысли о нем путали привычный образ жизни. После ее смерти он думал продать особняк, в то время как сам решил поселиться неподалеку, в Примроуз‑Хилл. Но Хью просто не смог этого сделать — ни тогда, ни сейчас. Он сам себе не мог объяснить глупой привязанности к этому дому. Хью всегда гордился тем, что он совсем не похож на свою мать, и стремление к наведению хаоса и беспорядка не передалось ему по наследству. Но он знал, как много значил этот дом для нее: здесь она искала любовь, долгие годы пребывая в поиске второй половины. И здесь же обрела свое личное счастье: десять лет они с Леном прожили душа в душу.
Только в память о тех счастливых временах Хью решил сохранить накопленные матерью вещи, хоть в душе и считал их всего лишь барахлом.
Даже теперь, когда Эйприл Спенсер на его глазах разбирала коробки, он не мог расстаться с этими вещами. И самое интересное, что его новая работница, которую он знал совсем недавно, понимала его лучше, даже чем он сам понимал себя.
Хью не представлял, на что еще готова пойти Эйприл, чтобы сохранить все эти сентиментальные безделушки. Она словно чувствовала, что он и на самом деле не готов избавляться от них… И она была права. Коробка с надписью «Хью» до сих пор стояла на кофейном столике, будто издеваясь над ним.
