— То есть как? — Хьюго повернулся к собеседнику и с удивлением посмотрел на него.
— А так, — лицо Спенсера выражало смесь недовольства и скептицизма. — Они бы для начала изучили историю Шотландии, а не напяливали на себя килты, подражая Гибсону.
— А чем вам не нравится «Храброе сердце»? Очень популярный фильм.
— А тем, молодой человек, что этот фильм — не история Шотландии, а пародия на неё. Фэнтези в исторических декорациях, — Спенсер презрительно фыркнул, — состоящее из исторических ляпов и нелепостей.
— Вы про связь Уоллеса с Изабелой?
— Молодой человек, — лицо пожилого джентльмена опять начало наливаться краснотой, — я говорю о куче мелочей, очевидных любому подготовленному человеку. Килты, в которых щеголяют актёры — введены в обиход в первой трети XVIII века. Никто во времена Уоллеса килтов не носил, а раскрашивать их в «цвета клана» стали вообще после победы над Наполеоном, когда Георг IV прибыл в Эдинбург. Клейморы, которыми сражались «шотландцы», — небрежный кивок в сторону реконструкторов, — массово стал использоваться хайлендерами через два века после освобождения Эдинбурга…
— Простите, — перебил своего собеседника Хьюго, — я правильно понял, что «цвета кланов» придуманы позже? Но зачем?
— Ну как же! — в свою очередь удивился Спенсер, — разве вы не знаете, что цвета всех кланов придумывались поклонниками истории Шотландии в XIX веке? Наш знаменитый Уолтер Скотт, певец шотландской истории, приложил огромные усилия, чтобы на торжествах в Эдинбурге по случаю коронации Георг IV вышел на публику в килте. У шотландских дворян в то время возникло поветрие возводить свой род к какому-нибудь клану хайлендеров, отличительной особенностью которых были свои «цвета», при этом забывая, что ещё за сто лет до этого горцы воспринимались их просвещёнными соотечественниками как дикие и невежественные соседи, живущие разбоем. На этих мечтах о древности кланов хорошо заработали местные ткачи. Так что здесь были очень большие финансовые интересы.
— Я не знал этого, — несколько разочарованно протянул Хьюго, — в той истории, которую нам преподавали в колледже, да и в стенах университета, об этом никогда не рассказывали.
— А вы что хотели, чтобы вам показали всё грязное бельё предков? — сэр Джозеф хмыкнул, — Его не все историки-то знают. Приятный миф безопаснее грязной действительности. Всем хочется считать, что их предки были благородными, умными, рыцарственными и так далее. Тогда и себя чувствуешь уютно: ах, мой предок был благочестив и посетил Иерусалим! Ах, мой прапрадед нёс «бремя белого человека» диким племенам! Ах-ах-ах!! — Спенсер махнул рукой, — всё детские сказки.
