Кажется, даже в зале запахло сигарным дымом.
Ребята молчат… Поражены… Глазам не верят!
— Я — Ковбой, — говорит Филёнкин и вскакивает на лошадь.
Гэй! И лошадь поскакала по улице.
Из окна гостиницы выстрел: там засели бандиты. Филёнкин выхватывает пистолет и — дзынь!.. скисли… ваших нет.
Все в зале громко приветствовали успех Филёнкина.
Настоящий Ковбой. Что надо!
Давай ещё!
И он снова скачет. Пыль не столбиком, а столбом.
Вот это жизнь, думают ребята. Им кажется, что они тоже курят сигары, стреляют из пистолетов! Но это мечты. А Филёнкин не мечтает, он действует.
Техас. Пустыня. Колючки. Песок. Мелькают лошади. Гривы, копыта. Скачка. Да какая!..
Пигарев едва успевал бегать из зала в будку и менять части картины.
А лошади всё скачут… Кто-то скачет навстречу… Не видно… Не понятно… Пыль — до неба!
Ребята привстают с мест, чтобы лучше видеть. Потому что сюжет фильма изменился. Филёнкин чуть ли не один дерётся с бандитами. А где остальные, его верные друзья? Ах, вот они скачут… Опоздали… Раньше они никогда не опаздывали. А теперь опоздали. Или этот Вася слишком быстро скакал?
Визжат лошади!
Грохочут пистолеты!
Коля Мухин, Боря Завитков и Серёжа Данилин на стульях поехали вперёд.
Это они умеют делать. Всё ближе к экрану. Они теперь не едут, а скачут на стульях. Забыли о математике и графике. Забыли, что они мыслящие люди.
Бах!
Трах!
И-го-го!..
Пигарев опять сбегал в будку и поменял части картины.
А Вася всё скачет и стреляет. Ему бы остановиться — он должен уже совещаться с друзьями-ковбоями. А он не останавливается. Так и плёнки не хватит!
В зале не только сигарами — порохом пахнет. И вся пыль, которая была до неба, теперь здесь.
Коля Мухин, Данилин и Завитков почти доскакали на стульях к экрану.
Они почти уже на экране. Их тени видны среди битвы. В особенности стулья, которые не спутаешь с лошадьми.
А Тёма Новиков сидел на месте и крепко сжимал в руке кошелёк. Как бы не отняли в этой суматохе и стрельбе.
Сигаев что-то кричит Барышеву, а Барышев что-то кричит Сигаеву.
Они ищут свои портфели, которые исчезли у них в темноте и пыли. Барышев боялся за свой дневник. Улучшений в дневнике не произошло, и кто-нибудь посторонний может стать очевидцем двоек и троек.
А это неудобно. Люди пришли сегодня из других школ.
Но потом Сигаев и Барышев перестали кричать о портфелях и начали, как и все, кричать, требовать стрельбы и скачек.
* * *
Значит, все требовали и кричали и… получили это на следующий день. Каждый лично получил. Во всех кинотеатрах города, где шёл фильм из жизни ковбоев прошлого века, скакали на лошадях и стреляли теперь они сами. Все теперь были не в залах, а на экране. У всех всё сбылось, о чём мечтали!
