Он злобно оскалился:
— Ты.
Я не успела больше ничего спросить, потому что инквизитор встревоженно сжал мою ладонь в своей руке и спросил:
— Вам нехорошо?
При звуке его голоса мара исчезла, словно отражение в водной глади пруда после брошенного камня.
— Со мной все хорошо, — процедила я недовольно, освобождая руку.
За гаяшимцем с глухим стуком затворились тяжелые двери. Я опять все пропустила.
— Таким образом, — как будто ничего не произошло, продолжал скучно и обыденно нудеть профессор Вальтер, — кроме странного состояния кожных покровов убитого, я не нахожу ничего, что указывало бы на колдовские изменения. В заключении я напишу, что это самоубийство, если нет других замечаний.
Кожа с верхней части туловища и лица лежала отдельно, в миске, уже аккуратно подписанная.
— А что не так с кожей? — лениво поинтересовался магистр.
— Она слишком мягкая и отслаивается… как чешуя. Если ко мне больше вопросов нет, то я закончил.
Я вздрогнула и нахмурилась. Кысей рядом вздохнул с облегчением и уже развернулся уходить.
— Вы не закончили, — остановила я профессора. — Вы забыли вскрыть черепную коробку.
Старик с интересом взглянул на меня, словно впервые заметил среди присутствующих.
— Не думаю, что вы можете здесь указывать, госпожа Хризштайн, — резко ответил кардинал Яжинский.
— Я прошу прощения за мою спутницу, — выступил вперед Кысей, — она позволила себе бестактность, это я настаиваю на полном вскрытии. В конце концов, у погибшего ранее Драгана Мирчева были обнаружены… ммм… органические изменения мозга.
Что-то мне определенно не договаривают… Профессор кивнул ассистенту, и тот подал ему пилу для костной ткани. Кысей склонился ко мне и спросил:
— И что вы там надеетесь увидеть?
— Клубок змей, — зло пошутила я, и он раздраженно заворчал.
— Вам бы только лишний раз поиздеваться надо мной…
Мне всегда было интересно узнать, что творится в голове у больных извращенцев, вроде Гук Чина, хотя… Наверное, то же самое, что и у меня. И вряд ли профессор-зануда обнаружит там что-то интересное… Пока я не решила для себя, колдовство это или нет. Хотя определенно, ничем другим это быть не может, слишком много совпадений для таких частых и страшных смертей. Интересно, насколько далеко зашел в своих жестоких забавах Гук Чин? И не является ли его смерть местью со стороны какого-нибудь несчастного, чья дочь или сын стали жертвой гаденыша? Тем более, что Марина Остронег тоже была еще той оторвой… Этакий клуб мстителей… Или клубок…
