— Вы уже лучше выглядите, — сказал Кысей и отвернулся, вновь уставившись на воду.
— Господин инквизитор, — раздраженно начала я, — если у вас есть что сказать или подарить, то не тяните время. Я не собираюсь торчать на стылом ветру и ждать, пока вы соблаговолите собраться мыслями и решить философские вопросы добра и зла…
— Да, — кивнул он. — Как раз это я и не могу решить. Вы говорили, что старика Илияса травит внучка, но я так и не смог узнать, чем. Он уже вернулся из лазарета к себе в каюту, и…
Я удивленно смотрела на его расстроенное лицо, и мне почему-то стало немного неловко.
— А нечего было на нее глазеть, — нашлась я.
— Не понял… — он опять развернулся и удивленно уставился на меня. — Вы о чем? Как это связано?.. Господи!.. Вы что, вы придумали это все?
— Не придумала, а предположила. Чтобы вы поменьше заглядывались на милое невинное личико этой…
— Взбалмошная ревнивая истеричка! Огульно обвинить невиновного… Зачем?!?
— Запомните, господин Тиффано. Невиновных нет в принципе, есть лишь удачно ими притворяющиеся… Любого человека всегда можно найти, в чем обвинить. Любого! — отчеканила я и развернулась уйти, но он перехватил меня за руку выше локтя и удержал.
— Подождите, — он глубоко вздохнул. — Давайте успокоимся и пройдемся по палубе.
— Не желаю!
— Я не кусаюсь, госпожа Хризштайн, — вдруг заявил он и отпустил меня, подавая руку.
Я заколебалась, проклиная собственное любопытство последними словами. Но он продолжал спокойно стоять и ждать, подставляя локоть. Я не выдержала и взяла его под руку. В конце концов, уже послезавтра я избавлюсь от этого наваждения. В столице мне будет не до него. На мгновение отчаянно захотелось, чтобы ничего не было. Чтобы мы только что встретились. Я бы повела себя по-другому. Скромная невинная девушка, отчаянно нуждающаяся в его защите. Кысей бы поверил в своей непроходимой наивности. А дальше его соблазнение было бы лишь вопросом времени… Да что там… Даже если бы сам не решился, то всегда можно было бы подтолкнуть…
Я задумалась, примеряя невинное выражение лица, опущенные глазки, а голос обязательно с придыханием и испуганными нотками, как у Пионы…
— …Вы меня слушаете? — я очнулась, сообразив, что прослушала, что он говорил. — Где вы витаете? Вы?.. — он остановился и с подозрением уставился на меня. — Не смейте! Прекратите думать грязное!..
— Я буду думать, что захочу, — недовольно отрезала я. — Вас забыла спросить.
Кысей прикрыл на секунду глаза, потом вдруг спросил:
