– Я же сказал тебе задать ему вопрос!
– Я и задала!
– Господи Иисусе, – Кенджи нервно потирает лоб. – Неужели понятия «не время» и «не место» ничего для тебя не значат?
– А?
Он прищуривается. Я улыбаюсь.
– Нет, вы оба просто невыносимы!
– Кенджи, – я тянусь к нему.
– Б-р-р-р, не трогай меня!
– Ну и пожалуйста, – я сердито скрещиваю руки на груди.
Он мотает головой и корчит гримасу:
– Знаешь что? Поступай как знаешь! Он хоть полезное что-нибудь сказал, прежде чем вы… сменили тему?
Мы уже дошли до приемной, где несколько часов назад сидели с Хайдером.
– Да, – решительно заявляю я. – Он точно знает, о ком идет речь.
– И?
Мы садимся на диваны – на этот раз Кенджи выбирает себе место напротив меня. Кашлянув, я вслух интересуюсь, нельзя ли нам заказать еще чая.
– Нельзя, – Кенджи усаживается поглубже и задирает ногу на ногу. – Что Уорнер сказал о Хайдере?
Взгляд Кенджи такой острый и непрощающий, что я не знаю, как себя вести. Мне по-прежнему странно неловко; я жалею, что снова не собрала волосы в хвост. Ну хватит сидеть со смущенным видом. Справившись с собой, я сажусь прямо.
– Сказал, что на самом деле они никогда не были друзьями.
Кенджи фыркает.
– Тоже мне сюрприз!
– Но он его помнит, – добавляю я, неопределенно поводив рукой.
– Что конкретно?
– Гхм… э-э… – я зачем-то чешу за ухом, хотя у меня ничего не чесалось. – Не знаю.
– То есть ты не спросила?
– Забыла.
Кенджи вытаращил глаза.
– Черт, мне что, самому спросить?
Я сую ладони под себя и пытаюсь улыбнуться.
– Может, попросим чая?
– Никакого чая, – обжигает меня взглядом Кенджи. Он барабанит пальцами по ноге, задумавшись.
– Хочешь ча…
– А где сейчас Уорнер? – перебивает он меня.
– Не знаю, – отвечаю я. – Наверное, у себя. У него целый штабель коробок, которые он собирался разобрать.
Кенджи вмиг оказывается на ногах и поднимает палец:
– Сейчас вернусь.
– Подожди! Кенджи, не нужно туда ходить…
Но его уже как ветром сдуло.
С тяжелым вздохом я откидываюсь на диван.
Как я и говорила, не нужно было туда ходить.
Уорнер неподвижно стоит у дивана, подчеркнуто не глядя на Кенджи. По-моему, он так и не простил ему кошмарную стрижку, и кто его в этом обвинит? Без своих золотых волос он выглядит иначе – не плохо, но совершенно другим. Длина ежика по всей голове одинаковая, не больше полудюйма, и красивый, редкий оттенок волос Уорнера почти неразличим. Но самая интересная перемена произошла с лицом – на него легла мягкая тень от недавней щетины, будто Уорнер забывает бриться, и я с удивлением отмечаю, что это меня не раздражает. Такого красавца не может испортить даже самая неудачная стрижка (признаться, сейчас он мне даже больше нравится). Я не решаюсь сказать об этом Уорнеру, не зная, как он оценит столь неожиданный комплимент, но в этой перемене есть что-то хорошее. Он выглядит жестче, грубее, менее смазливым, отчего-то… сексуальнее.
