— А это мы сейчас проверим, — строгим тоном сказала Вика, протягивая ему кружку с водой. — Я считаю, что ты вполне гипнабелен и через пять минут превратишься в черного ворона.
— А вот и не превращусь, а вот и не превращусь!
— Как хочешь, можешь и не превращаться. Просто повторяй за мной все движения.
И Вика начала монотонным «профессиональным» голосом:
— Все внимание на мне, на моем голосе, на моих движениях. С каждой секундой, с каждым моим словом ты успокаиваешься, ты сосредоточиваешься на себе, на своих ощущениях. Твое тело постепенно теряет вес, руки становятся просто невесомыми, они легко и свободно, сами по себе, повторяют мои движения…
И Вика с самым серьезным выражением лица начала делать какие-то движения руками; но это были не гипнотические пассы, нет — она, держа свою кружку левой рукой, изящным жестом правой обмакивала пальчики в воду, проводила ими по дну кружки, а затем поднимала кисть к лицу и легкими прикосновениями гладила свою кожу.
— Вода в кружке постепенно становится все теплее и теплее…
— Неправда, как была холодная, так и осталась!
— Сейчас потеплеет, — бросила Вика обычным тоном, и вот уже снова ее голос звучал завораживающе: — Руки становятся все легче и легче, постепенно они превращаются в крылья, и вот ты уже можешь летать.
— И тут Вика замахала руками, как будто они действительно стали крыльями; конечно, до умирающего лебедя ей было далеко, но я с удивлением поняла, что меня потянуло взглянуть вниз, проверить, касается ли она ногами земли или нет. Естественно, она не улетела, хоть и поднялась на цыпочки, тем не менее оторваться от земли ей не удалось.
Саша Ивановский, послушно повторявший все ее движения, тоже замахал руками, но у него это получалось далеко не так изящно. В рядах зрителей нарастал гул и подавленный смех.
— Постепенно я превращаюсь в черного ворона… в черного ворона… — журчал голосок Вики.
— А вот и нет! А вот и не превратился! — в голосе Ивановского звучало торжество, но он быстро скис, когда ему под нос сунули зеркало. Насчет ворона можно было еще поспорить, но вот что он стал черным, это точно. Вернее, почернел не он сам, а его физиономия. Дно его кружки подержали над свечкой, а потом, пока он пристально следил за Викой и ее движениями, эта сажа незаметно для него перешла на его руки и лицо.
Партер грохнул. Профессор Лапин упал головой на стол, держась руками за живот, и взволнованная, раскрасневшаяся Вика бросила на него благодарный взгляд.
