Поэтому вовсе не удивительно, что на обед я пришла благоухающая и мрачная, к тому же оказалось, что Алекс уже поел и ушел. Даже Миша Гнеденко меня на этот раз не развлек: я с большим трудом с ним пикировалась и не поспешила на подмогу Вике, которую Миша, уплетая вторую тарелку второго, обвинил в том, что макароны она готовила на маргарине.
Алекс встретился мне на узкой тропинке между пятихатками; его тоже поселили в одной из этих хибарок. Мы столкнулись с ним нос к носу; он улыбнулся мне и пока придумывал, с чего бы начать разговор, я нашлась первая:
— Хочешь кофе?
Разумеется, он хотел кофе, и мы отправились ко мне. Кофе мы пили долго и упорно; Ника сунулась было к нам, я предложила ей чашечку (то есть жестяную кружку), но она внимательно посмотрела сначала на Алекса, потом на меня — и отказалась.
О чем мы разговаривали? Убей меня Бог, не могу вспомнить, но тем не менее нам было вдвоем так интересно! Казалось бы, между нами не было ничего общего: он не имел никакого отношения ни к спорту, ни к биологии, ни к медицине, то есть ко всему тому, что составляло мою жизнь. По-видимому, он мало интересовался и тем, в чем по большей части заключалось существование московской интеллигенции в данный период времени: Таганкой и Цветаевой, выставками и литературными сборищами. По образованию Алекс был технарь, по интересам, как мне показалось, тоже, что-то придумывать и изобретать явно доставляло ему удовольствие гораздо большее, чем чтение самой-самой модной диссидентской книжки. К тому же он был намного младше меня — двадцать три года против моих тридцати, и его поколение уже предпочитало совсем другую музыку и другие песни.
Он говорил мне о рок-музыкантах, о которых я никогда не слышала, а я ему — о моих любимых импрессионистах в живописи и об импрессионизме в музыке, но имя Дебюсси его никак не вдохновило. Пройдясь таким образом по всем возможным предметам, мы выяснили, что ни по одному пункту у нас нет ничего общего, ну просто ни одной точки соприкосновения! Но это открытие нас, как ни странно, не разочаровало, а дико рассмешило. Мы оба понимали, насколько нравимся друг другу, и изо всех сил старались найти хоть какую-нибудь иную сферу общих интересов, кроме сильнейшего обоюдного влечения, а нас неудержимо тянуло друг к другу, как два каких-нибудь небесных тела, попавших в зону взаимного притяжения.
Увы, пить кофе до бесконечности невозможно. Когда Ванда прислала за мной Витю, я очень удивилась: мне показалось, что прошло всего лишь минут тридцать. Мы с Алексом одновременно посмотрели на часы и переглянулись: было уже пять, мы провели вдвоем целых два часа — и не заметили. Витя понимающе хмыкнул и пошел, не оглядываясь, но мог бы и оглянуться. Алекс, что-то бормоча о непроявленных пленках, вскочил и побежал к себе в хатку, не разбирая дороги, что немедленно сказалось на целостности его кожного покрова.
