Но чаще на кухне царило оптимистическое настроение, и я сама с удовольствием приходила к своим подругам на помощь, правда, я выполняла только самые неквалифицированные работы.
К каждому приему пищи, одному из самых ответственных на базе мероприятий, дежурная повариха приводила себя в порядок, прихорашивалась и становилась с поварешкой наготове во главе стола рядом со скамейкой, на которую костровой мальчик притаскивал баки с едой. Протягивая едокам полные миски, поварихи обязательно улыбались и на вопрос — будет ли добавка? — обычно отвечали: «Пока не знаю, но скорее всего будет». Кроме того, они всегда помнили, кто из сотрудников не ест кабачков в любом виде, кто органически не выносит манную кашу, а кто обожает рожки, и обязательно оставляли про запас для таких приверед что-нибудь специальное, чтобы они не оставались голодными.
Насколько я знаю, несколько раз делались попытки пригласить в качестве кухарок профессиональных поварих — из местных и на весь сезон. Но оказалось, что профессиональные поварихи, во-первых, не умеют готовить, то есть готовят так невкусно, как полагается в нашем советском общепите, и, во-вторых, воруют — это, очевидно, у них от природы.
Поэтому поварихи приезжали из Москвы и в свой отпуск готовили по-домашнему на всю экспедицию — так, как они делали это для своей семьи. Часто они приезжали много лет подряд и давно стали в дельфинарии родными. К тому же их улыбающиеся лица задавали ту атмосферу, которая обычно царила за столом — атмосферу шутливых пикировок и дружеского подтрунивания.
Приходил Миша Гнеденко, как всегда, со своей кружкой. Его поварихи любили: будучи чрезвычайно худым, он тем не менее ел очень много, а кулинары всегда ценят тех, кто отдает должное их трудам. Впрочем, он был любимцем не только поварих, но и всего лагеря; он был чудаком, и одно его присутствие на базе привносило в нашу жизнь какую-то особую ноту.
Позже с мрачным видом подходил — он всегда с утра был мрачен — физиолог Гера Котин, имевший несчастье жить в домике по соседству с Мишей.
— Как спал? — спрашивал его Миша.
— Нормально, — отвечал сонный Гера, — если бы ты меня не разбудил, было бы просто отлично.
Герман, молодой человек привлекательной наружности, слегка склонный к полноте, располагал к себе с первого взгляда; он обладал очень добрым и любвеобильным сердцем, которое вмещало в себя не только друзей, но и многочисленных женщин. Окончив свои дневные труды, он имел обыкновение проводить вечера и ночи в активных поисках представительниц слабого пола, которым он готов был скрасить жизнь.
