Впрочем, он абсолютно против этого не возражал. Честно говоря, пьяненький, он нравился еще больше, чем трезвый, — на лице его бродила смутная улыбка, он был совершенно раскован и, хотя его слегка и пошатывало, это абсолютно не мешало его ласковым рукам, намного более ласковым, чем в трезвом состоянии, без всякого стеснения забираться под легкий шелк моего платья.
Мне хотелось, чтобы музыка никогда не кончалась. Но время останавливается только в наших мечтах, и вот кто-то бросил клич: «Пошли на море!» — и все немедленно подхватились и пошли. Я, хоть ноги меня и не слишком держали, даже сообразила, что неплохо бы сходить за полотенцами, и с честью справилась с этой сложной задачей, конечно, не без помощи Алекса. Когда мы с ним, нацеловавшись в кустах, пришли наконец на пляж, там уже была вся молодежь, в том числе и Тошка — по возрасту он явно относился к молодежи. Среди гама, визга и плеска воды я различила голос Ляли:
— Давайте купаться голышом! — Ляля, эта трудолюбивая пчелка Ляля, забыла на время о своих стеклышках и срезах, чтобы заявить такое! Вот уж от кого этого никак не ожидала!
— Да, давайте совсем разденемся! — тут же подхватила ее предложение чересчур веселая Люба. Уже взошла луна, и хотя в ее мерцающем свете видны были только наши силуэты, но этого было достаточно, чтобы рассмотреть, как необъятные Любины телеса выпирают из обтягивающей модной маечки.
Кто-то на нее шикнул, она заткнулась и тут же залилась пьяным, визгливым смехом.
Все быстро скидывали с себя одежду, оставаясь в купальниках и плавках — купаться в том виде, в каком нас создала природа, у нас было не принято; тогда, в те блаженные времена, еще до того, как на необъятную территорию нашей страны пришла сексуальная революция, это не было принято вообще. Вода была теплая как парное молоко, она ласкала мое тело, почти как руки Алекса. Впрочем, сейчас ему было не до нежностей — он просто тащил меня вслед за собой в море. Мы с ним вошли в воду одними из самых последних; почти вся молодежь с визгом и хохотом плескалась в нескольких метрах перед нами — кто по пояс, а кто и по горло в воде.
— Ой, держите меня! — раздался крик Любы, и вслед за этим истошным воплем души послышался громкий шлепок, с которым ее мощное тело вошло в воду. Она была счастлива: пусть вниз головой, но бросили ее мужские руки.
Но вдруг среди веселья раздался чей-то встревоженный голос:
— Ребята, а где Ивановский? Он только что был здесь!
