— А ничего, что тебя будут у брата искать? Могут ведь и отомстить! Не тебе, так ему.
— Сомневаюсь, — усмехается крутящий баранку Добри, — я не собираюсь здесь задерживаться. Мы отомстили за сестру, теперь я смогу вернуться в семью и занять причитающееся мне место. А уж нанять охрану, на время нахождения на станции, мне по силам. И у властей ко мне претензий быть не может.
— Ты вернёшься, а твой брат? Бросаешь его здесь? — что-то желчь из меня попёрла.
Добри бьёт по тормозам и машину слегка заносит. Ударив кулаками по рулю, гном зло цедит:
— Не говори о том, чего не понимаешь, человек.
— Успокойся, — хлопает по брата по плечу Бобри. — Он меня спас, так что прояви уважение.
— Я бы остался… — бурчит Добри.
— Нет, — качает головой Бобри. — Ты должен вернуться домой и со временем возглавить клан. А насчёт, непохожести нашей, — хлопает уже меня, — то в вашем понимании мы двоюродные братья.
В общем, ситуация сложилась такая, если верить этой парочке гномов. Добри, старший сын главы клана, а Бобри родной старший брат убитой девушки. Вот они и отправились мстить, тайком сбежав из дому. Ибо их клан не настолько богат и влиятелен, чтоб какими-то другими средствами достать убийц. А правоохранительные органы только руками разводили. Ибо с Пограничной выдачи нет.
И братья собирались совершить свою месть на поверхности планеты. Ибо были уверены, что рано или поздно насильников сошлют на планету. И именно поэтому Добри, как старший, ушёл на Фаэтон, а Бобри должен был прикрывать его наверху. А за убийство на поверхности, да за пределами Гномбурга, у властей претензий не будет. Особенно если никто не узнает.
Но тут появились мы, и всё получилось так, как получилось. И то, что Бобри придётся остаться на Фаэтоне, целиком его вина. Но этот бобёр переросток, просто счастлив. А ещё он наполовину человек, маманя немножко не за того замуж вышла. По крайней мере, теперь понятно, почему он такой не стандартный гном.
Но так почему же я его упырём то назвал? А вам мало? Ну ладно слушайте дальше. Сидим мы, значит, в доме Добри, и питаемся всякими вкусняшками. Да настолько крутыми, что пережевав очередной кусок мяса, я не удержался и выдал репчик:
— А я вкусное люблю, карамелечки точу. Ё-ё-ё.
— Что? — Аня сверкая шикарным бланшем на пол лица, доставшимся ей после потасовки, от удивления чуть не подавилась колбаской. — Какие карамельки, это же отбивная?
— За-то вкусно, — по-моему, очень логично, объясняю своё поведение. — Лучше скажите, а Топоры к нам сюда не припрутся? А то мы что-то совсем расслабились.
