Назначение Суворова было предложено еще в марте; выбор пал на него не только вследствие его репутации, но и по указанию Бибикова. Но Румянцев не счел возможным откомандировать Суворова тогда же, ибо последний находился на посту, и внезапный его отъезд дал бы туркам повод полагать, что наша внутренняя смута весьма опасна.
В день получения Государыней известия о переходе Пугачева на правый берег Волги, послано Румянцеву приказание - как можно скорее отправить Суворова в Москву. Суворов, находившийся в Молдавии, тотчас же поскакал на почтовых, повидался в Москве с женой и отцом, по оставленному Паниным приказанию сел на перекладную и в одном кафтане, без багажа, помчался в село Ухолово, между Шацком и Переяславлем Рязанским.
Панин в начале августа получил письмо от брата, графа Никиты Ивановича, тогдашнего канцлера, что по словам прибывшего из армии князя Н. В. Репнина, Суворов для употребления против Пугачева несравненно больше всех годен.
Он приехал в Ухолово 24 августа. Панин снабдил его широкими полномочиями и отдал приказ военным и гражданским властям исполнять все его приказания и распоряжения. Получив инструкции, Суворов в тот же день отправился в путь, по направлению на Арзамас и Пензу к Саратову, с конвоем в 50 человек.
Екатерина удостоила Суворова рескриптом: "вы приехали к гр. Панину так налегке, что кроме вашего усердия к службе, иного экипажа при себе не имели, и тот же час отправились-таки на поражение врага", и пожаловала ему 2000 червонцев на экипаж.
Край на пути Суворова, носил свежие следы пребывания пугачевцев, особенно за Пензой. Везде шатались их шайки, встречались также партии, с целью обороны или погони за бунтовщиками сформированные помещиками; всюду валялись трупы, дымились пожарища. Суворов продвигался, не подвергаясь нападениям пугачевцев, которые благоразумно сторонились; сам он их не трогал, не вдаваясь в рискованные дела с ничтожным отрядом и не отвлекаясь от главной цели - погони за самим Пугачевым. Суворов даже иногда принимал имя Пугачева, когда обстоятельства того требовали, но не терял случая миротворить где можно, действуя обещанием царского милосердия. Прибегал он и к крайним мерам вразумления непокорных, преимущественно коноводов и подстрекателей, наказывая их кнутом и плетьми, но никого не казнил смертью.
Добравшись до Саратова, Суворов узнал, что неутомимый и храбрый Михельсон, который как тень следовал за Пугачевым и неоднократно его разбивал, снова нанес ему тяжелое поражение. Усилив свой отряд, Суворов пошёл к Царицыну, но множество лошадей было забрано Пугачевым, в них был недостаток, и Суворов продолжал путь водою. Разбитый Михельсоном, Пугачев ускользнул; переправившись за Волгу с небольшим числом оставшихся ему верными, он скрылся в обширной степи. Михельсон сокрушил на этот раз силу Пугачева окончательно.
