Еще раз. Новые пять лебедей вышли на волю, и опять начинается гонка. Это как в цирке или на гипподроме. Люди и птицы мчатся по водной арене, как-будто на приз.
Люди догнали. Раз, раз, раз! Все лебеди мертвы и плывут по озеру вверх брюхом, как белые мешки.
Мишка Ребров показывает искусство высшей школы. Он гонит двух лебедей сразу. Они плывут вместе; должно быть это самец и самка.
Самец большой и красивый. У него отметина — темное кольцо кругом шеи, как галстук.
— Обоих возьму! — кричит Мишка ликуя и разгоняет челнок.
Лебеди ныряют, — один вправо, другой влево. Челнок пробегает вперед.
— О, черти!..
Лебеди опять вместе. Та же погоня и тот же успех. Лебеди вместе.
Мишка скрежещет зубами и вдруг бросает весло и начинает выть от злости на все озеро.
— Сволочь, убью!
Он разгоняет челнок слепо, не глядя, и вдруг поворачивает влево.
— Ага, — шипит он сквозь зубы, — попался!.. Белый труп всплывает рядом, как-будто покойник в саване. Это лебедка.
Другой лебедь тоже поворачивается и тоже шипит, и вдруг бросается навстречу.
Он бьет крыльями и вскакивает в челнок. Еще минута и Мишка будет в воде.
— Зубами заем!
Мишка протягивает руку, хватает лебедя за голову и одним взмахом выкидывает его наружу. Шея у лебедя сломана. Мишка хватает его опять и встаскивает назад и начинает с остервенением грызть его мертвую голову.
— Не тронь!
С берега несется дикий крик. Нуват беснуется и топает ногами о землю. У него нет челнока. Он вместе с пешими и не принимает участия в охоте.
— Чего ты, мечта?
Мишка даже останавливается от изумления. Но Нуват уже опомнился.
— Так, в сердце вступило, — говорит он с застенчивой улыбкой. — Брось лебедя, Миша…
Лебеди плавают кучей и жалобно кличут. Их все меньше, и жалоба их тише. Последнюю шестерку охотники расхватали на-ура и тут же убили в три-четыре минуты. Последний голос оборвался:
— Киги!
Во всех концах плавают лебединые трупы и смутно белеют. Иные прибились к берегу. Другие качаются в волнах. Озеро молчит.
Мы всех умертвили, и опять в этой пустыне мы одни остались живые.
Мы вышли на берег и стали собирать лебедей и связали их попарно, шея за шею, взвалили на шесты и понесли к ночлегу.
Нуват связал вместе большого лебедя с серым кольцом на шее и его лебедку.
— Жили парой! Пусть после смерти будут тоже парой…
Два часа таскали в сумерках тяжелые трупы. Перед кострами своими мы навалили их, как гору. И сели у огня и стали сушить одежду.
Матвей Атыкан закурил свою трубку и сказал задумчиво:
