Над ним смеются, говорят, что он всю пустыню ископал своими погребами. Чтобы ему заодно вырубить погреб побольше да и таскать с собой с места на место!
Нуват чукотского рода, но хорошо говорит по-русски. Ничего у него нет, ни чаю, ни сахару, ни ситцевой рубахи под его меховой одеждой. Он весь в долгу у встречного и поперечного. Дикий олень тоже у всех в долгу. Кто поймает, тот и шкуру спустит.
Я встретил его однажды в поле. Был дождь и ветер.
Он забрался в огромную груду наносного леса, развел огонь, снял одежду и уселся голый. Со всех четырех сторон он обложил себя кострами, сидел и дымился от пара…
Мы всходим наверх и подходим к костру.
Нуват не спит. Глаза его широко раскрыты. Рука закоченела на узком ложе ружья. Весь он как деревянный.
— Нуват, чего ты?
Он поднимает голову и смотрит на нас тусклым, стеклянным, бессмысленным взглядом.
— Уйдите, убью!..
— Ты на кого, сатана?
Он долго молчит, и взгляд его постепенно яснеет.
— Духи, — говорит он или, скорее, шепчет. — Кишат, мочи нет.
Вот отчего в этой пустыне так тихо и так странно. Духи кишат кругом и носятся без ветра, и подступают незримые в каждой струйке тумана, что поднялась над рекой.
— Кругом духи, — шепчет Нуват, — в земле и в воздухе. Рыщут, крадутся. Я в него мечу, а он в меня.
Не знаю только, какие это духи. Покойники, должно быть. Непогребенные с тундры и утопленники из океана. В прошлую зиму молодой Кулдаренок с зятем своим утонули во льдах на тюленьей охоте.
И наши тут есть, все добровольные, ибо для наших здешняя жизнь не лучше смерти. Эдельман утопился, и Гуковский застрелился, и Калашников поднял на себя руки от несмываемой обиды. Призраки их тоже, быть может, перелетают через пустыню, с востока направляются на запад…
— Покойники приходят, — говорит Нуват. Он как-будто прочитал мои невеселые мысли.
Васька Дауров нагибается и жадными глазами смотрит в лицо Нувату.
— Кто приходит к тебе?
— Жена приходит. Волосы распустит длинные. Чешет их гребнем. Смотрит в лицо, только словами не говорит.
Нуват недавно был хозяином и женатым человеком, но ему не было счастья в женах. Первая жена была старее его, по отцовскому выбору. Она умерла от заразы. Вторую жену не хотели отдавать за него. Он выкрал ее из дому. В ближайшее лето она вышла из шатра в поле собирать коренья и с тех пор не возвращалась. Говорят, что родители в гневе заколдовали ее разум. Быть может, она утонула или заблудилась. Нуват бросил шатер и пошел на поиски.
