Мечта, как эмоциональное ожидание справедливо устроенного и благополучного общества, — живёт и ждёт. Мечта, как мобилизующий инструмент, — в России пока не существует. Ужас 90-х сменился напряжением «нулевых», а ныне мы переживаем неопределённость «десятых». Политическая и культурная жизнь — та, в которой мечты рождаются, — отсутствует. Она даже не профанируется — как в приснопамятный период «перестройки».
За последние 30 лет мы пережили грандиозный погром ценностей. Говоря обобщенно и упрощенно, ломали базовую матрицу коллективизма, а вместо неё внедряли принципы индивидуализма. Алчный хапуга возведен в ранг успешного и уважаемого бизнесмена, а люди, продолжавшие соотносить свою жизнь с жизнью страны, объявлены недобитыми «совками» и жалкими неудачниками. В результате государство слабело на глазах всего мира по всем измеряемым параметрам: экономическим, культурным, военно-политическим. До его полного растворения в мировом пространстве оставались, возможно, считанные годы. Но в середине нулевых «что-то произошло». Природный — то есть присущий нашему народу на глубинном уровне — коллективизм стал себя проявлять. Об этом говорили различные социологические замеры, об этом свидетельствовал рост просоветских симпатий, это ярко проявилось в такой массовой акции, как рожденный в народе «Бессмертный полк». Политика власти и ценности власти оставались прежними: условно «либерально-демократическими», а по сути — ценностями алчных хапуг, спекулянтов и национал-предателей. Но «что-то» сдвинулось и внутри власти: инстинкт самосохранения потребовал внесения корректив в пропаганду (поддержка «Бессмертного полка» и других патриотических акций) и — главное: укрепления армии, приведения ее к состоянию, способному защитить. Защитить — что? Страну или награбленное?
Общество ощущает данную ценностную двусмысленность, и проявляется это в парадоксальных явлениях: одновременно наблюдается рост протестных настроений и рост рейтинга президента страны. Чтобы коллективный разум народа не свихнулся от этого шизоидального самоощущения, у одной части общества возникает спасительная дихотомия: президент — хороший, а правительство — плохое. У другой — та же дихотомия, но наоборот: президент — плохой, а правительство — хорошее. Еще одной психологически спасительной дихотомией является позитивная оценка внешней и негативная — внутренней политики президента (и/или правительства). И это неплохой выход — лучше хотя бы так спасти «коллективный разум», чем утратить его полностью.
