Для Пентагона и его подрядчиков данная ситуация оказалась выгодной вдвойне, поскольку, с одной стороны, сулила новые сверхприбыли под флагом грандиозной и необходимой ввиду «российской угрозы» модернизации U.S.Force, U.S.Navy, U.S.Air, «кибервойск» и так далее, а с другой — не требовала реальной «проекции силы», поскольку риски такой «проекции» выглядели заведомо неприемлемыми.
Таким образом, «военно-промышленное лобби» США объективно оказывалось «по одну сторону баррикад» с путинской Россией, получая благодаря ей дополнительное финансирование (свидетельством тому стал отмеченный выше рекордный оборонный бюджет 2019 финансового года) — без всякой ответственности за повышение реальной боеспособности своих сил, в лучшем случае — имитируя эту боеспособность по соглашению с Москвой, что было подтверждено апрельским ударом «томагавков» по трем объектам, якобы связанным с производством в Сирии химического оружия.
В этом ударе, согласно официальным данным, также приняли участие вооруженные силы Великобритании и Франции. Сирийским ПВО российского производства, согласно данным Минобороны РФ, удалось сбить или же перехватить 71 из 103 выпущенных крылатых ракет. В итоге обе стороны достигли намеченных ими результатов: США продемонстрировали свою военную мощь, а Россия — способность, при необходимости, эту мощь нейтрализовать.
Против последующих израильских ракетных атак по иранским военным объектам на территории Сирии российские средства ПВО не применялись, что чаще всего объясняется желанием Тегерана пересмотреть в свою пользу достигнутые с Москвой и Анкарой соглашения по «сферам интересов» в Сирии. После этого Башар Асад 17 мая приехал в Сочи, где состоялась его встреча с президентом России. Весьма показательно, что в официальных отчетах о ней ни слова не было сказано о ракетных ударах Израиля по территории Сирии, в том числе — по иранским военным объектам. Более того, в итоговом коммюнике сообщалось, что против исламских террористов в Сирии, оказывается, успешно воюют правительственные силы, которым помогают российские ВКС. Ни про турецкую армию, ни про иранский КСИР, ни про ливанскую «Хезболлу» не было сказано ни единого слова. Показательно, что Асад полностью придерживался этого смыслового формата, «по умолчанию» заданного Путиным.
Видимо, дело было в том, что после заключения 15 июля 2015 года Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), более известного как «атомная сделка», между Ираном и группой «5+1» политическое руководство Исламской Республики получило возможность восстановить свои отношения с европейскими и другими союзниками США — возможность, которой оно не только воспользовалось, но и в определенной мере увлеклось. Насколько можно судить по открытой информации — в ущерб России. И даже попыталось использовать эти свои новые позиции для определенного давления на Москву — как в плане торговых контрактов, так и в плане актуального раздела «сфер влияния» в Сирии.
