Интересно, что буквально сразу же после инцидента в Эймсбери со своих постов ушли в отставку два видных члена кабинета Терезы Мэй: сначала, в день смерти Дон Стёрджес, министр по делам Brexit Дэвид Дэвис, а на следующий день — и министр иностранных дел Борис Джонсон.
Этот сюжет включает в себя, во-первых, «северокорейскую эпопею» Дональда Трампа, а во-вторых — нанесение США и их союзниками ударов крылатыми ракетами по военным объектам на территории Сирии в апреле 2018 года, а также последующие атаки ракетами «воздух-земля», которые осуществлялись формально неопознанными (по факту — израильскими) военными самолётами из воздушного пространства Ливана.
Попытка Дональда Трампа разыграть «корейский пасьянс» весной 2017 года при помощи козырей в виде трёх АУГ, направленных к берегам Корейского полуострова с целью уничтожения объектов ракетно-ядерной программы КНДР, как известно, закончились ничем — из-за сверхжёсткой совместной реакции Китая и России. А Ким Чен Ын продолжал испытания своих баллистических ракет, подбираясь всё ближе к американской территории, что наносило ущерб авторитету и 45-го президента США, и Соединённым Штатам в целом. Поэтому урегулирование «северокорейской проблемы» — хотя бы формальное, но чрезвычайно срочное — стало одним из главных пунктов внешнеполитической повестки Белого дома.
Поскольку госдепартамент во главе с Рексом Тиллерсоном явно не стремился «закрыть» эту проблему, данная миссия была, в конце концов, поручена главе ЦРУ Майку Помпео, который побывал в Пхеньяне в самом начале апреля и договорился с Ким Чен Ыном об американо-северокорейской встрече на высшем уровне, которая впоследствии и состоялась 12 июня в Сингапуре. При этом буквально семимимильными шагами начал прогрессировать диалог между Пхеньяном и Сеулом — вплоть до появления в политической повестке дня вопроса о восстановлении единого корейского государства. Показательно, что миссия Помпео началась уже после объявленной Трампом 13 марта отставки Тиллерсона, бывшего CEO Exxon Mobil с поста руководителя американского внешнеполитического ведомства.
Его преемником стал как раз Помпео, который незадолго до того лично принимал на территории США делегацию из трех официально находящихся под санкциями глав российских спецслужб: Сергея Нарышкина (СВР), Александра Бортникова (ФСБ) и Игоря Коробова (ГРУ). Это, в общем-то, беспрецедентное событие максимально «спускалось на тормозах», но ясно, что Помпео мог получить, что называется, «из первых рук» некую эксклюзивную информацию — в том числе, не только (и даже не столько) по борьбе против международного терроризма. Тем самым «большой Дональд» де-факто отказался от союза с энергетическими корпорациями США («семь сестёр»), сделав ставку «олл-ин» на американский военно-промышленный комплекс. Это означало политику «дешёвой нефти/дорогого доллара» как средства давления на «уходящую в отрыв» в военной сфере Россию.
