– Три! Она не только сняла обвинения, она изменила собственные показания. Сказала, что Джейк ее не насиловал.
– Но…
Снова нечто в глубине горла рвется наружу. Она хочет возразить, хотя даже не понимает, что говорит Адам, что он пытается доказать. Эти его пункты, раз, два, три, настолько знакомы. До тошноты, безумно знакомы.
– Четыре: ты только что признала, что Джейк испытывал потрясение, что произошедшее запутало его. А значит, его признания можно не учитывать. Никто не видел, как он насиловал мою маму. Свидетелей ведь не было. А он потом взял свои слова обратно, все до последнего.
– Но… – это само собой вырвалось быстрее, чем Сюзанна успела себя остановить. Джейк просто отказался от своих показаний, как Элисон отказалась от своих. И вообще, это даже не Джейк, на самом деле не он. Это Нил, их адвокат, она сама – потому что правда в том, что Сюзанна последовала совету адвоката так же, как и Нил.
– Джейк делал то, что все говорили ему делать, – заявляет Сюзанна, – поэтому он изменил рассказ, а не потому, что сказанное изначально было неправдой.
– Пять! Даже в газетах писали, что Джейка осудили ошибочно. Называли его жертвой, заявили, что все это балаган. Я знаю, ты над ними смеешься, и смеешься надо мной за то, что я их читаю, но в газетных статьях всегда есть доля правды. Они не могут печатать полную ложь. На это есть законы!
Это словно… слушать Нила. Безрассудство, наивность. Окровавленная неправда. Чего Сюзанна не может вычислить, так это почему Адам говорит об этом.
– Ты говоришь, что… – Сюзанна качает головой, на этот раз от недоверия. – Что ты говоришь, Адам? Что этого не происходило? Нападение, изнасилование, то, что мой сын сделал с твоей мамой. – Она делает дикий жест в направлении Адама. – Ты же здесь стоишь. Ты живое тому доказательство!
– Нет, я говорю не об этом! Я не говорю, что у них не было секса. Конечно, это я не отрицаю.
– Секс? – Сюзанна просто смотрит на Адама, и у нее в памяти всплывают некоторые его фразы. Что он говорил о «чувствах» Джейка по отношению к Элисон, об их «отношениях». Ради бога, он ведь говорил о любви!
И секс. Секс!
– Это не был секс, Адам. Это было изнасилование. Насилие. Секс – это красиво, радостно. Изнасилование – там все наоборот. Оно подлое. Жестокое. Самое ужасное, что можно совершить, а потом оставить в живых.
– Да ладно, – кривится Адам, и насколько Сюзанна понимает, он не прочь дать ей пощечину. – Секс, обычный секс тоже может быть грубым. Сильным. Даже неуместным. Я признаю, что их отношения были неуместными, Сюзанна. Я говорю только, что возможно, учитывая все свидетельства, это не было изнасилование. На самом деле нет. Возможно, на самом деле у Джейка и моей мамы был секс, и потом Джейк спас маму от огня. Это единственный осмысленный вариант. Помнишь, он же любил ее? Он практически говорит это в своих письмах!
