Идея продажи души занимала меня с юности, когда в возрасте четырнадцати лет я прочитал свой первый готический роман Мэтью Грегори Льюиса «Монах». Но что тут сказать, жизнь в России вообще вселяет в сердце особенную любовь к жанру ужасов.
Правда, пересмотрев большое количество фильмов и прочитав много книг по этой теме, я понял, насколько там похожи сюжеты. И сейчас, бывает, открываешь какой-нибудь новый ужастик, начинаешь только читать, а уже знаешь, чем всё закончится.
Двенадцатая же глава романа «Отверженные» Виктора Гюго поразила меня именно неожиданностью своего перехода к теме продажи души. Его ничто не предвещает, его не предскажешь. Поэтому, когда заканчиваешь читать, то в голове твоей не возникает слов, которыми можно описать восхищение. Только междометия. Слова формируются позже. Это, наверное, лучший признак того, что ты столкнулся с настоящим искусством.
Подобно умелому музыканту Гюго вводит две сюжетные линии героев: монсеньора Бьенвеню, праведного епископа, который своим искренним благочестием поражает всех окружающих, и Жана Вальжана, бывшего каторжника, который попал в заточение ещё в молодости, когда украл хлеб, чтобы накормить своих голодных братьев и сестёр.
Бездушная государственная машина наказаний сделала из него зверя, настоящего преступника, хотя в душе он никогда таким не был. Простые люди, видя его арестантские одежды, тоже не проявляли к нему ни жалости, ни сострадания. У себя дома его приютил только епископ, но Жан Вальжан, проживший на каторге большую часть своей жизни, стал подобен зверю. Его единственной целью было выжить любой ценой. Поэтому он украл из дома священника серебряные столовые приборы и сбежал. А дальше произошло это.
«На следующее утро, когда солнце только еще всходило, монсеньор Бьенвеню прогуливался по саду. Вдруг к нему подбежала сильно встревоженная Маглуар.
– Ваше преосвященство, ваше преосвященство! – кричала она. – Вы не знаете, где корзинка, в которой я держу серебро?
– Знаю, – ответил епископ.
– Слава богу! – обрадовалась она. – А то я понять не могла, куда это она делась.
Епископ только что подобрал на клумбе эту корзинку. Он подал ее Маглуар.
– Вот она, – сказал он.
– То есть как? – удивилась она. – Пустая? А серебро?
– Ах, вы беспокоитесь о серебре? – проговорил епископ. – Я не знаю, где оно.
– Господи помилуй! Оно украдено! Это ваш вчерашний гость – вот кто его украл!
В мгновение ока, со всей живостью, на какую была способна эта подвижная старушка, Маглуар побежала в молельню, заглянула в альков и снова вернулась к епископу. Тот стоял нагнувшись и, вздыхая, рассматривал росток ложечника, сломанный корзинкой при падении на клумбу. Услыхав крик Маглуар, епископ выпрямился.
