— Это все?
— Да, — и объяснила зачем-то: — Ничего такого не было. Почти.
— Постойте, — вдруг встрепенулся Эллиот.
— Но если Мастерс наводил о вас справки, он должен был слышать, что вы под защитой… Бишопа. И не побоялся?
— Не знал, наверное, — предположила я. Или надеялся уладить это мелкое недоразумение.
— Видимо, так, — согласился он хмуро.
— Что было дальше? — Я уже вам рассказывала, — напомнила я.
— Он захрипел, назвал меня ведьмой, упал и умер.
— Похоже, решил, что это вы его отравили, — Эллиот задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику. Я промолчала.
— И вы для отвода глаз сунули ему в карман первое попавшееся лекарство, — лейтенант привычно потер переносицу, поморщился с досадой и поднялся.
— Спасибо за откровенность, Эйлин. Провожать не нужно. Прихватил свой плащ, нахлобучил шляпу. В дверях он остановился, обернулся и произнес официально: — Кстати, мисс Вудс. Не советую сбегать, иначе я привлеку Бишопа как сообщника. И благодарю за содействие следствию в установлении истины по делу! Коснулся полей шляпы — и был таков…
Только когда в отдалении хлопнула дверь, я осмелилась вздохнуть.
— Ушел? — спросила неверяще. Бишоп прислушался. Или, скорее, потянулся к охранным чарам.
— Да, — он одним глотком допил свой коньяк. Затем обошел кресло и присел передо мной на корточки.
— Эмили, ты ему солгала. Он не спрашивал — утверждал.
— В чем? — спросила я, пытаясь выгадать пару мгновений. И отчаянно боролась с желанием отвести взгляд. –
Мастерс тебе что-то сказал, — уверенно ответил Бишоп.
— Обо мне? Я сдалась. Какой смысл юлить?
— Да, — почти прошептала я и сглотнула. Прочистила горло.
— Мастерс сказал, что с тобой договорится. Выделит долю в бизнесе. У вас ведь общие дела, так? Он не стал отпираться.
— Да. Мастерс мне помогал… легализовать кое-что.
— Отмыть деньги, — перевела я. Бишоп пожал плечами. Такие мелочи его не волновали. Мол, главное — не откуда деньги, а на что пойдут.
— Я бы не согласился, — негромко сказал он, заглянув мне в глаза.
— Слышишь? — Слышу, — эхом откликнулась я, борясь со слезами.
— Спасибо. Не помню, кто из нас прикоснулся первым. Все утонуло в ощущениях: шершавые ладони на моих щеках, обветренные губы, запах коньяка и кофе. Я прикрыла глаза. В голове приятно шумело. И я слишком устала быть одна…
Но Бишоп отстранился, прерывая поцелуй.
— Мне пора, — сказал он хрипло. Легкое дребезжание в голосе стало слышней.
— Почему? — выдавила я, плюнув на гордость. Не могла не спросить. Он ласково обвел пальцем мои губы. И поднялся.
