— Проклятье! Ничего не сходится. Я вздохнула. Обещала ведь помогать.
— Да, убийство Мастерса не похоже на спонтанное.
— Еще бы! — Эллиот стянул шляпу и взъерошил волосы на затылке.
— О таком редком яде теперь мало кто знает, только в летописях упоминания остались. А ведь еще нужно аптекаря найти, уговорить, зелье приготовить… За один день такое не делается.
— Минимум недели две-три, — прикинула я.
— Послушайте, а ведь мисс Мастерс интересуется этнографией! Он мгновенно все понял.
— А черноголовник — яд легендарный. Вы правы, она могла знать! И с отцом она поссорилась, и в аптеке в день смерти Лили была. И мотив вполне четкий, раз дочка знала, что он хотел изменить завещание… Кстати, как думаете, Мастерс мог лишить ее наследства из-за внебрачной беременности? Только каким боком тут мать и секретарь? У меня была единственная версия.
— Помните, миссис Мастерс говорила, что не хочет больше детей? — Да, что-то про фигуру, — рассеянно отозвался Эллиот, глядя на стекающие с крыши струйки дождя. Потом уставился на меня: — Думаете, она это уже делала? — А какие еще варианты? — развела руками я.
— И дочь к тому же аптекарю отправила.
— Хотелось бы знать, к какому, — буркнул Эллиот.
— Лили или Толбот, — предположила я мрачно.
— И у того же аптекаря убийца мог раздобыть яд, — согласился он.
— Но тогда зачем убили второго? И зачем Мастерс пришел к вам? Я только плечами пожала.
— Вопросы, вопросы…
— тоскливо пробормотал Эллиот, нахлобучивая шляпу.
— Ладно, разберемся. А сейчас мне нужен ордер на арест мисс Мастерс.
— Сначала завезите меня домой! — напомнила я. Он почесал бровь, но возражений не нашел. Вздохнул.
— Поехали!
* * *
Покупателей было немного. Такими темпами большая часть постоянных клиентов переметнется к другим аптекарям. Разорение мне не грозит, но обидно же! Хотя если вспомнить, что кто-то изрядно проредил наши ряды… От мыслей об убийце разболелась голова. Я потерла висок, вздохнула и полезла под стойку. Плеснула себе мерзкого на вкус настоя и, зажмурившись, выпила одним глотком.
— Не увлекайся, — предостерег знакомый голос, — сама же знаешь, что эта дрянь вызывает привыкание.
— Ничего, — я смахнула выступившие слезы и приветливо помахала рукой.
— Иначе в этом дурдоме не выжить. Привет, Флемм. Отличное зелье — ни заторможенности, ни вялости, ни сонливости. Главное не злоупотреблять (хотя соблазн был!) — Из-за того полицейского? — друг нахмурился.
— Говорят, у вас роман. Этого еще не хватало! — Чушь, — отрезала я. Он помялся.
