Погода меняется, сильная метель ухудшает видимость. На «Капитане Бондаренко» прожекторы включают раньше обычного. Лед по-прежнему десятибалльный. К ночи немного прояснилось, и над нами открылся во всю ширь усыпанный звездами небосвод. Мы идем строго на север, и Полярная звезда сияет почти над кораблем. Третий штурман и радист заспорили было о созвездиях, но, увидев вышедшего из рубки капитана, «астрономы» умолкли. На судне боевая готовность, разглядывать созвездия не ко времени. Вскоре «Капитан Бондаренко» опять вошел в полосу метелей. Мороз крепчает. К ночи на горизонте показались светящиеся точки. Они медленно приближаются, их число растет. Издали их можно принять за огни порта. Но это не Магадан. Это караван судов, разгрузившихся в Магадане. Суда идут под водительством ледокола «Москва». Эфир полон их перекличкой. Любые разговоры по радиотелефону запрещены, кроме команд ледокола и ответов судов в караване. По уставу власть капитана ледокола при проводке судов абсолютна. Порожние суда в караване беспомощнее груженых. То один, то другой корабль застревает. «Москва», как заботливая матка, спешит на выручку пострадавшему. «Москва» окалывает лед вокруг зажатого судна, помогая ему выбраться. Если это не помогает, ледокол с помощью троса вытаскивает застрявшего, как говорят моряки, «за усы». С «Москвы» спрашивают, сможет ли «Капитан Бондаренко» двигаться самостоятельно. Осьмак отвечает утвердительно. Ледокол предупреждает, что в шестидесяти милях от Магадана очень мощное сплочение льдов и, если мы не пробьемся, он проведет нас на обратном пути, как только выведет караван в безопасную зону.
Капитан благодарит, и мы продолжаем путь. Скорость временами падает до минимума. Но Осьмак упрямо ведет судно вперед. Несколько раз нас зажимает так, что мы останавливаемся. Тогда капитан начинает раскачивать судно, переходя от «полного назад» к «полному вперед», и мы медленно, шаг за шагом выбираемся из ледяных тисков.
То ли счастье сопутствует нам, то ли капитан Осьмак в ударе, но мы продвигаемся даже в той опасной полосе, о которой предупреждал ледокол. Видимо, дело не в фортуне. В этом мы убедились, подойдя к безнадежно застрявшему «Маршалу Малиновскому», такому же «броненосцу», как наш «Бондаренко». Потеряв надежду выбраться, «Малиновский» дожидался возвращения «Москвы». «Бондаренко» проходит очень близко от «Маршала Малиновского», чтобы обколотить лед и помочь ему двинуться с места. До «Малиновского» подать рукой. Палубы его залиты светом, и мы видим высунувшегося в иллюминатор кока в колпаке.
