— Да, по нашим временам. Полуголодная старуха замерзает насмерть в городе, и никому нет дела. Полгода ее не видели ни соседи, ни родные, никто. И никому нет дела. Человек, которого она вырастила, забирая ее из морга, собирается везти домой не в гробу, а на заднем сиденье, и никому нет дела.
По нашим временам. Ладно, спасибо вам в любом случае.
— Не за что. — Роман грустно улыбнулся, накинул куртку и побрел к выходу.
Внизу сидела уже женщина. Отложила книжку, когда Клавдия спустилась из анатомички, и отперла дверь на улицу.
Утро было серое и мутное.
— Еще новости! Ты что из моей приемной гостиницу устраиваешь?
Клавдия открыла глаза и вскочила с кресла.
— Доброе утро, Владимир Иваныч. Я тут маленько…
— Вижу, вижу. — Он отпер дверь кабинета и отступил, пропуская ее вперед. — Что, всю ночь на вскрытии проторчала?
— На нем. — Клава кивнула.
— Судя по твоему тону, результаты неутешительные? — Он сел за стол и нажал кнопку селектора: — Галочка, два кофе.
— Неутешительные, — согласилась Клавдия.
— Но судя по тому, что ты все же ко мне пришла…
— Пришла.
— Выкладывай. Минут десять у тебя есть. Потом у меня совещание.
— Умерла она от переохлаждения, как и было сказано раньше. Но организм находился в крайней стадии истощения. Судя по всему, ее просто заморили голодом, а потом выбросили на пустырь умирать. И она недолго промучилась. Ее невестка уверяла меня, что старуха принимала очень много лекарств, а анализы показали, что никаких лекарств за последние два месяца она вообще не принимала. В заявлении было сказано, что она сама ушла из дому, а из заключения следует, что она вообще вряд ли могла самостоятельно передвигаться.
— А если могла?
Тихо вплыла секретарша и аккуратно поставила перед Клавдией чашечку ароматного кофе.
— Они сказали, что старуха ушла из дому тринадцатого часов в пять вечера. Смерть же наступила тринадцатого во второй половине дня, ближе к вечеру. Если предположить, что она часов в пять ушла, то ей нужно было нестись через весь город именно на этот пустырь, там ложиться и сразу умирать. Гораздо более вероятно, что Федоричев проело отвез ее и бросил там. Он, по показаниям жены, как раз уезжал в то время на рынок за продуктами, следовательно, проверить его алиби не представляется возможным.
— Все? — спросил Владимир Иванович у Дежкиной, когда она замолчала.
— Все. — Клава взяла чашечку и отпила немного кофе. Нет, не умеет его секретарша варить настоящий кофе.
— Ну и послушай сама, что ты говоришь. «Если предположить… Гораздо более вероятно… Они сказали… Вряд ли могла…» Это и есть твоя доказательная база? Клавдия, ты сколько лет в прокуратуре?
