— А где тело? — спросила Дежкина, заглянув в полутемную прозекторскую.
— Как где? — пожал плечами один из парней. — На столе.
Тело действительно лежало на железном столе. Просто оно было настолько худым и тощим, что Клавдия его не сразу заметила. Она не могла поверить своим глазам. Неужели человек может так выглядеть в конце двадцатого века, в цивилизованной стране? Когда-то она видела хронику, снятую в немецких концлагерях. Это тельце как будто сошло с тех пленок.
— А почему она такая худая? — тихо спросила Клавдия у Романа, старшего в бригаде. — Это что, после разморозки?
— А у вас курица после разморозки тоже худеет? — пошутил Роман, мельком глянув на Ирину. — Ну так что нас интересует?
— Ну как что? — Клава пожала плечами. — Причина смерти, конечно.
— И все? — удивился он.
— А что еще?
— Ну чем болела, чем питалась в последнее время. Хотя, глядя на нее, не скажешь, что она вообще чем-то питалась. Какие таблетки принимала, болела ли венерическими заболеваниями, вступала ли в половую близость перед смертью. Хотя это вряд ли. — Роман опять покосился на Калашникову.
— Насчет половой близости — это вы действительно загнули. — Клавдия задумалась. — А могли бы вы узнать, были у нее при жизни провалы в памяти или нет?
— Вот это точно не могу. — Роман развел руками. — Голова предмет темный, как в кино говорили, исследованию не подлежит. Если только по ней не били тяжелыми предметами.
— Хорошо, давайте тогда все, что можете. — Клава посмотрела на часы. — Это долго?
— Ну, часика через два… — Роман пожал плечами.
— Так долго? — ахнула Калашникова.
— А как же? — Роман улыбнулся ей. — Вскрытие легких, брюшной полости, черепной коробки, потом еще анализы кала, мочи…
Клавдия вдруг ярко вспомнила свой сон. А Калашникова чуть не взвизгнула:
— Все, спасибо, хватит! Можете не продолжать. — Ирина заткнула уши. — Где тут у вас телефон? Мне дома надо предупредить.
— Начинайте, я буду в соседней комнате, — сказала Клавдия, когда Ирина ушла.
Парни пошли в прозекторскую, а Дежкина отправилась разыскивать стажерку.
Ирина сидела в умывальнике и тщательно вытирала носовым платком размазавшуюся по лицу тушь.
— Что, трудновато с непривычки? — Клава подошла и присела на лавку рядом с ней.
— Трудно — это еще слабо сказано. — Ира как-то странно посмотрела на Дежкину. — Вы-то как можете? Вы же женщина.
— Я следователь. — Клава улыбнулась и развела руками. — А этот вид спорта не делится на мужской и женский. А что касается того, как я могу это выносить, так я тебе скажу, что с большим трудом. Ты в свой первый раз тушь по лицу размазала, а я всю уборную, пардон, заблевала. И во второй тоже, и в третий. Так что чем раньше начнешь, тем лучше для тебя же. Потому что как же ты тогда сможешь работать? Ладно, посиди тут, приди в себя маленько, а потом возвращайся…
