— Ма… — промычал наконец сын. — Мне поработать надо.
— Опять Интернет? — ухмыльнулась Клавдия.
— Угу, Интернет.
— И не надоело? — Клавдия попыталась пригладить торчащие на макушке волосы. — Целыми днями ведь торчишь. Что за радость?
— Да ты что, мам! — воскликнул он, развернувшись к ней. — Да как там может надоесть?! Да там знаешь, знаешь… Там все, что захочешь! Там и спорт, и новости культуры, и игры разные, и политика!..
Глаза его горели, взмахом руки он чуть не сшиб со стола лампу.
— А что там еще есть? — Клавдия иронично улыбнулась.
— Все, я же говорю! Там можно попасть куда хочешь. Хочешь в библиотеку конгресса США — пожалуйста. Хочешь узнать курс японской йены на Сиднейской бирже — запросто. Погоду в Майами или в Бейруте — легко!
— Ух ты? А зачем тебе погода в Бейруте?
— Нет, ну я к примеру говорю. — Максим даже махнул рукой на нее. — Ну как ты не понимаешь?
— Да нет, я понимаю, — спокойно продолжала Клавдия. — Я понимаю, что можно и в библиотеку конгресса, и курс йены, и спорт, и новости культуры.
А ты вот именно сейчас что делаешь? В библиотеке конгресса, или на Сиднейской бирже? Или ты сейчас погодой в Брюсселе интересуешься? Можно посмотреть? Ну, чего покраснел? Нет, если ты не хочешь, чтобы я знала, ты так и скажи. Но только в следующий раз не надо мне петь, что ты научные вопросы решаешь.
— А какие же еще? — преувеличенно возмутился Максим.
— У тебя на физиономии написано, какие. — Клава примирительно улыбнулась. — Можешь пойти к зеркалу и сам посмотреть, если не веришь. А пока давай, выключай этот Интернет и сбегай за чаем, пока оптовка не закрылась. Я чай забыла купить.
— И откуда ты все знаешь? Ты же компьютера боишься?
— А я передачу смотрела — «Про это». — Ты?
— Да, и там вот было про секс по Интернету, — простодушно призналась Клавдия.
— Ясно. Ладно, я сейчас. — Максим вздохнул. — Ты иди, я только…
— …только узнаешь курс йены. — Клава ухмыльнулась и вышла из комнаты.
Но не успела она дойти до кухни, как зазвонил телефон.
— Ма, тебя! — крикнул из своей комнаты Макс.
— Алло, Дежкина слушает.
— Ну слушай, Дежкина. Это Стуков тебя беспокоит.
— А, Федор Иваныч, как жизнь? — Клавдия опять присела на край стола. — Что-нибудь стряслось? Или новости есть?
— Есть, — ответил майор.
— Про старушку?
— Про старушку.
— Хорошие или плохие? — Клавдия почувствовала, что начинает волноваться. Раз начала отстукивать ногтя ми по столу, значит, начинает волноваться. — Ну давай, не тяни, выкладывай.
