"Неужели этот человек мой отец? - с волнением и какой-то мукой думал Далибор, ощупывая вопрошающим взглядом не очень-то видную фигуру кунигаса. - Неужели частица его крови течет во мне? Он подавляет волю людей не тяжестью руки, а жесткостью глаза. Как это о нем сказал Гинтас? "Ближе к князю - ближе к смерти".
Миндовг между тем в гневе оттолкнул от себя люльку, та поплыла, полетела, и из нее летел плач маленького Руклюса. Кормилицы сразу же, как спущенные со сворки, кинулись к люльке.
Вышли из нумаса во двор, стоя на крыльце терема, властитель Руты принял дары Новогородокской земли. Было видно, что те ему пришлись по душе. Он заулыбался, темно-зеленые глаза посветлели.
- Я щедро отдарю вас, достопочтенные, - пообещал кунигас и спросил у Далибора: - Как поживает мой брат князь Новогородка Изяслав?
- Князь Изяслав шлет тебе привет, храбрый из храбрых, - взволнованно ответил Далибор. - Он велел передать тебе, что Новогородок и Литва - два желудя с одного священного дуба, что против любых угров, против вражьей силы мы должны быть заодно, как самые близкие родичи.
Сказал так и с досадой заметил, что голос его внезапно дрогнул и на последних словах как бы вильнул в сторону. Так ранней весной на подтаявшем снегу теряют наезженную колею тяжело груженные сани. "Неправда, что он мой отец, - решил про себя Далибор. - Это все наплел, насочинял проклятый вещун. Ворочусь в Новогородок и сверну ему, как ошалевшему петуху, шею. Я ничуть не похож на Миндовга, ни капельки. Будь он моим отцом, он бы знал об этом, он бы как-то по-другому глянул на меня, сказал бы что-нибудь такое... особенное..."
- Отрадные для слуха слова передал ты мне, княжич, - молвил Миндовг. - От Немана до Рубона гремит слава Новогородка, все страшатся меча князя Изяслава. Ходил я с твоим отцом на Мазовию, знаю силу новогородокских дружин. А у меня на Литве ноне худо. Кровь течет, как болотная вода. Я, кунигас, в лесу, как мышь под веником, хоронюсь от своих недругов. - Он скрежетнул зубами. - Мой брат, гнойноглазый Давспрунк, с его сыновьями-недоносками Товтивилом и Эдивидом хочет меня, как лося, загнать в ловчую яму, хочет, чтоб я хрипел, извивался на заостренных кольях, которые пробьют мне грудь. Вместе с безухим Выконтом - а ухо Выконту, знаешь, конь сжевал, когда он, мертвецки пьяный, валялся на снегу, - хочет Давспрунк подмять под себя Литву. Всю Литву! - Миндовг потряс перед собою кулаками. - Скорее Неман потечет вспять, чем я покорюсь им. Так что хорошие слова ты принес мне, княжич Глеб. Меч Новогородка и мой меч сокрушат все! Дай я поцелую тебя за это.
