Из родной старины | страница 3
День был жаркий, не раз утирал с лица трудовой пота Лукьян Степанович. Ровно вспахивалась полоска, мельчила острая соха крупные глыбы земли; только бороной было тронуть, и зачернела бы полоса, ровная да мягкая, как пух черный.
Наконец, сильно приморились и конь, и пахарь; время стало к полудню подходить. Поглядел Лукьян Степанович на солнышко, распряг коня, на траву пустил, а сам пошел в тень, под кусты ольховые, присел там на землю, каравай хлеба вынул и стал, помолившись, трапезовать.
В тени было прохладно, набегавший ветерок слегка шелестел густыми листьями, приносил со свежевспаханной полосы запах земли — сырой, крепкий и тягучий. С охотою ел ржаной хлеб Лукьян Степанович, запивал его чистой водицей ключевою. Видно было ему с этого места открытого и поля, и реку, и свою усадьбу вдалеке. Глядел Лукьян Степанович на творение Божие — на небо синее, на голубые волны реки быстрой, на яркую зелень рот и лесов и мысленно славил старец Господа. Глубоким покоем дышал его лик светлый, не смущенный ни единою греховною мыслью земной.
Вдруг приметили старые, но зоркие глаза Лукьяна Степановича, что по большой дороге к его усадьбе какие-то всадники подъехали. Остановились они у ворот недолгое время, потом с дороги свернули и к пашням поехали, только шагом. Впереди них кто-то пешой шел; скоро узнал в нем Лукьян Степанович своего верного слугу старого Никитича.
«Что за диво такое? — подумал Лукьян Степанович. — Кого это ведет ко мне Никитич? Кажись, мне гостей неоткуда ждать. Может, купцы какие хотят рожь купить? Нет, для купцов-то они больно, нарядно одеты, да и кони у них добрые, словно у людей ратных».
Тем временем всадники все ближе да ближе подъезжали; стало их совсем видно Лукьяну Степановичу. Всего насчитал он восемь человек, а кроме того вели еще четырех коней с поклажею. Вот уж подъехали неведомые люди к самому полю вспаханному. Передний был плотен, с виду важен, — на боярина смахивал; красовалась на нем однорядка тонкого красного сукна с золочеными застежками, у высокой шапки верх тоже был золотом вышит. За ним ехали другие, все одеты были в кафтаны нарядные.
Поднялся Лукьян Степанович навстречу гостям незнакомым, поспешил к нему старый Никитич и молвил поспешно, указывая на всадников:
— Лукьян Степанович, милостивец, принимай послов государевых.
Не дал веры Лукьян Степанович словам слуги своего. Еще больше дивясь, поглядел он на подъехавших.
Передовой всадник с коня сошел, за ним и другие. Низко все поклонились, а потом первый спросил:
