Внезапно фонари погасли, и гробница погрузилось в абсолютную тьму. Клео испуганно вскрикнула, почувствовав на лице чье-то дыхание. Страх пронзил ее насквозь. Девушка застыла, стараясь не поддаваться стремительно накатывающей панике. Дрожащими руками она ощупала карман куртки и, достав коробку со спичками, чиркнула одной из них. Вспыхнувшее на кончике оранжевое пламя осветило гробницу. Внезапно и зажглись все фонари, кроме у Клео.
— Ты как, Клео? На тебе лица нет, — проговорил профессор, увидев, как девушка побледнела, и похлопал ее по плечу.
— Кажется… да… — ответила она дрожащим голосом. — Наверное, надо поменять батарейки в фонаре.
— Сигге, — обратился профессор к молодому археологу, который брал пробу дерева с ладьи, — позвоните специалистам. Пусть приедут: нужно сделать радиоуглеродный анализ находок. И позовите, пожалуйста, сюда студентов: пусть они опишут все найденное.
Археологи и студенты провели в камере два часа, записывая, зарисовывая и фотографируя находки. Клео с профессором подробно изучали останки и записывали на диктофон все данные. Когда работа была завершена, Клео почувствовала ужасную усталость и направилась к выходу, думая о сегодняшнем дне, наполненном очень странными случайностями.
— Пожалуй, нам следует хорошенько отдохнуть. Завтра на свежую голову приступим дальше к изучению находок, — предложила она, но профессор как будто не услышал или сделал вид, что не слышит. Клео хорошо знала, что профессор всегда так себя вел, когда хотел, чтобы от него отстали. Когда она покидала гробницу, он в задумчивости стоял у ладьи.
Солнце уже зашло. Тьма легла на землю, и уже в двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Костер потух, лишь несколько угольков дотлевали в золе. Клео смертельно боялась темноты, слава богам фонарик снова заработал. Девушка быстрым шагом направилась в свою палатку темно-синего цвета, которую кто-то из студентов услужливо поставил рядом с «шатром» профессора. И все то время, пока она шла, девушке казалось, будто ее кто-то преследует взглядом, хотя понимала, что это — лишь злые игры ее фобии.
В лагере стояла такая тишина, что было слышно стрекотание сверчков и уханье совы где-то в глуши. Клео быстро вошла в палатку и застегнула полог, затем сняла резиновые сапоги, зажгла фонарь и облегченно вздохнула: на душе стало легче и как-то даже светлее. Девушка завалилась на матрас, уткнулась в подушку, укуталась в спальник. Голова болела от усталости и шла кругом от обилия всего узнанного за день. Клео хотела спать, однако сон не шел. В голове вертелись сбивчивые картинки из гробницы.
