В отличие от Клео, которая все еще была под впечатлением от прочитанного, Сигге не остался в стороне и принялся помогать. Когда дверь сдвинулась с места, Клео как будто очнулась от сна и бросилась к профессору.
— Стойте, подождите. Там надпись предупреждает: в гробнице запечатано зло. Если ее откроем, нас всех ждет беда.
Все с изумлением уставились на нее. Профессор, кажется, даже потерял дар речи, зато Сигге с усмешкой спросил:
— И какая же беда на нас обрушится, по твоему мнению?
— А если эти люди умерли от какой-нибудь неизвестной нам болезни или от эпидемии? Вы разве не помните, что в таких гробницах могут еще жить вирусы? А проклятие фараонов — вы забыли о нем? Вдруг здесь то же самое? — на полном серьезе выдала Клео, не в силах подобрать другого аргумента.
— Тогда их тела наверняка сожгли, а здесь хранится прах. Ты же об этом знаешь, — Сигге явно недоумевал, почему Клео так странно себя ведет. Да и остальные переглядывались. Клео и сама понимала, что выглядит нелепо… Ведь эта находка принесет им славу, которую они заслужили. И вот он — шанс.
Клео видела, что Сигге не хотел отступать, и понимала, что ни его, никого-либо другого она остановить не в силах. Единственное, что ей оставалось — это смириться с возможными последствиями. Девушка взялась за голову и отвернулась, когда они вскрывали плиту.
«А если это гробница чудовища или ведьмы? Ведь именно их заковывали в цепи и хоронили заживо. Нет, это невозможно, что я несу, это лишь слова из эпоса. А ну-ка, рыжая, возьми себя в руки, — одернула себя Клео. — Не наводи раньше времени панику на людей и себя. Я должна успокоиться, иначе меня посчитают сумасшедшей».
После часа изнурительной работы дверь погребальной камеры наконец-то была вскрыта. Воздух проник внутрь, послышалось шипение. Никто из археологов не ожидал, что гробница может оказаться не менее загадочной, чем рунический кодекс скандинавов. Вход был открыт, печать сломана, пути назад не существовало. Судьба застыла в ожидании. Профессор, взяв в руки фонарь, жестом пригласил всех следовать за ним и сделал шаг в темноту.
— Простите, предки, что мы нарушаем ваш покой, — прошептала Клео, вдохнув царивший в гробнице три тысячелетия резкий и сладковатый аромат смерти и трав.
Ее обуял страх. Все тело кричало: «Спасайся бегством» Но Клео заставила себя пойти дальше, в глубь гробницы, которая была сделана в форме круглой хижины из обтесанных бревен. Свет фонарей рассеял мрак. Впервые это скорбное место увидело столь яркое освещение.
