Пустые глаза.
Мертвые.
Нет ничего страшнее остановившегося взгляда мертвеца, который будто смотрит сквозь тебя – и словно видит там, за гранью, что-то недоступное для тех, чье сердце пока что бьется.
Я встал на одно колено и положил ладонь на веки девушки. Прошло несколько мгновений. Живое тепло нагрело уже похолодевшие веки, и они опустились в последний раз, щекотнув длинными ресницами мои пальцы.
– Как же это? – потерянно проговорил Нок. – Она ж только что со мной говорила. А потом просто прилегла здесь…
– Крепись, парень, – сказал я, поднимаясь.
– Это просто смерть, одна из многих, – произнес Болотник, снимая с шеи ОКНо, которое теперь выглядело просто как мертвый камень. – Если ты хочешь остаться в Зоне, то к смерти придется привыкнуть. Как на войне.
– Но ты же обещал ее вылечить! – заорал Нок, хватаясь за автомат. – Какой же ты, к черту, легендарный целитель, если она умерла?!
Я сделал шаг и встал между Ноком и Болотником.
– Легенды – это всего лишь красивые сказки, парень, – сказал я. – То, во что люди хотят верить. То, что они придумывают, чтобы жизнь казалось хоть чуточку менее мерзкой, чем она есть на самом деле. Поэтому опусти ствол, прекрати истерику и решай. Либо ты уходишь из Зоны, либо принимаешь ее такой, какая она есть.
Нока все еще трясло, но палец со спускового крючка он все-таки убрал. Уже хорошо. Понимаю его. Видимо, крепко зацепила его эта Сокол. А терять первую настоящую любовь – это всегда очень тяжело. По себе знаю…
– На кой мне теперь нужна эта ваша Зона, – проговорил Нок, стараясь сдержать слезы. – Без нее…
– Зона честнее, чем Большая земля, – сказал я. – Потому здесь жить проще. Или ты, или тебя. Или черное, или белое. Там, за кордоном, все гораздо хуже и сложнее. Поэтому думай, решай. Пока не поздно.
Нок молчал. Лишь крупные слезы текли по его щекам. Это хорошо. Пусть плачет. Даже завидую ему. С редкими слезами из мужских сердец выходит боль, которую невозможно терпеть. Не мой случай. Я давно разучился плакать. Поэтому моя боль всегда остается во мне…
– Ну что, наговорились? – произнес Болотник. – А теперь отойдите. У девочки была последняя просьба, которую мне надо выполнить.
Я взял Нока за плечо, развернул с усилием, словно деревянный манекен, и заставил отойти на десяток шагов. Я понятия не имел, что сейчас будет делать Болотник, но он наверняка знал, о чем говорил.
А старик же наклонился над мертвой девушкой и коснулся ОКНОм ее мраморной шеи…
