Академик подавил в себе желание завыть от безысходности. И чтобы как-то забить его в себе, отвлечься, забыться, спросил первое, что пришло в голову:
– А почему вы говорите не как бандит, а…
– Как обычный человек, воспитанный в нормальном человеческом обществе? Да все просто. «Блатная музыка» – это многовековой маркер, по которому свои распознают своих. Услышал, как человек говорит, – и сразу все о нем ясно. Масть, примерное число ходок, в каких зонах чалился…
– Простите?
– Хммм… Место в уголовной иерархии, количество судимостей, география мест заключения. В данном случае мне сразу стало понятно, что вы никакого отношения не имеете к бандитской среде, поэтому какой смысл разговаривать с вами на языке, который вы вряд ли поймете?
– Действительно.
Академик аккуратно помассировал шишку на лбу. Надо было, конечно, повежливее разговаривать с тем пулеметчиком – как говорится, жизнь учит в любом возрасте, и порой эти уроки бывают довольно болезненными.
– И что нам теперь делать? – поинтересовался Захаров.
– А у нас есть варианты? – горько усмехнулся Индус. – Сидеть. Ждать. И надеяться.
– На что?
– На лучшее, – сказал бывший главарь бандитской группировки. – Хотя надо признать, что самое лучшее будущее, на которое мы можем рассчитывать, это расстрел. Быстрое и легкое освобождение от этой жизни. Но я имею все основания опасаться, что у Катара есть свои планы на наш счет, причем гораздо более болезненные, чем пуля, прилетевшая в голову.
* * *
Когда я подъехал к воротам бандитской базы, вечер уже полностью вступил в свои права. Однако часовые машину узнали и «калаши» вскинули, лишь когда я остановил грузовик и вылез из кабины.
– Че за нах? – рыкнул один из автоматчиков. – Ты что за хрен с горы?
– И вам вечер в хату, братва, – сказал я, показывая пустые ладони. – Там в кабине ваш кореш, погоняло Слесарь. Он две маслины поймал, калиной красной изошел и теперь в отру́бе. Так что поторопитесь, пока он ластами не хлопнул.
Я давно уяснил – если хочешь найти с людьми общий язык, нужно говорить на понятном им языке. И бандитов это касается так же, как и других представителей человечества.
– А остальные? – поинтересовался автоматчик, немного опуская ствол книзу.
– В кузове, – сказал я. – Прижмурились малехо. «Вольные» шурф на бетонке замастырили, но мы свалили.
Бандит оценивающе посмотрел на пробитую пулями лобовуху и опустил ствол еще на дециметр. Видать, опытный боец. Понял, что мы и правда чудом спаслись из засады на старом, разбитом шоссе.
