Есть люди, не любящие родину. Ничего удивительного. Просто они ее совершенно не знают. Из телепередач кто-то может знать гораздо больше о Стоунхендже или статуях на острове Пасхи, чем о местном храме и о тех, кто возвел его и молился в нем. Не читали, не видели, не думали, нам никто не сказал, оттого критикуем все свое на чем свет стоит и хвалим чужое, хоть оно и хуже нашего. Это картина, узнаваемая многими.
Родина органично соединяет в себе природу и цивилизацию, возникшую на конкретном месте. И если природу мешает любить и чувствовать урбанизация, информатизация и прочая суета сует, то любить родину как исторически развивающийся живой организм мешает банальное невежество.
Какой-то труд и промысел давал людям на этом месте издревле кров и пищу. Какие-то князья получили эти места в вотчину. Много раз вероломно передвигались границы и проливалась кровь. Опустошались деревни в голодные годы и во время мора. Грозили Страшным Судом юродивые. Местные праведники в каждом поколении со слезами просили людей не обижать друг друга и не окаянствовать. Приходили чужаки, уводя пленников и оставляя пожарища. Отстраивалась земля, и сожженное в дереве возрождалось в камне. Менялись цари и даже династии. Были безумные времена, были и спокойные. Были дни славы, были годы сытой тишины. Не один гений родился под этим небом, чтобы уйти за счастьем и прославиться в дальних городах и странах. Многих известных, напротив, занесло издалека сюда, где над ними и «Вечную память» пропели. И весь этот слоеный исторический пирог под ногами у нас, а мы на нем сверху — как тонкая пыль сахарной пудры. Неужели можно жить, вовсе не интересуясь глубиной у себя под ногами?
Есть память человеческая и есть ее помощники в виде церковных метрик, дневников, хроник. Есть рассказы старожилов, есть этнографические музеи. А еще есть могилы разных столетий, стоящие рядом под проплывающими, как и пятьсот лет назад, над ними облаками. Стоит узнать побольше о земле, на которой живешь, чтобы боль столетий и слава их прошли сквозь сердце человеческое. Тогда человек будет, по Писанию, скор на слышание и медлен на слова. Он не будет спешить поверхностно судить день сегодняшний, потому что память о прошлом облагораживает и налагает печать на пустословие. Он и завидовать никаким землям не будет, потому что поймет: драма человеческого бытия всюду принципиально одинакова. И он будет ходить по улицам своего города, зная, в честь кого названы эти улицы. И в храм чаще будет ходить, потому что помнить будет, кто строил его и какие люди в разное время в нем молились.
